Александр Житинский "Эффект Брумма (11)
"

Александр Житинский
1 руб.
В наличии
Автор Александр Житинский
Изд-во Азбука-классика
Описание

11. Провожаю Фомича

 Мы с Фомичом сидели у меня дома и пили чай. Фомич излагал свои взгляды на жизнь. И на физику. А я свои. Нам было интересно друг с другом.

 — Понимаешь, — сказал Фомич, — что нам с тобой главное? Не то, чтобы людей удивить. И денег нам с тобой не надо. Главное, это когда всей душой устремишься и вдруг сделаешь что-нибудь. И оно только душою и держится. Вынь душу — пропадет все.

 — А объективная реальность, данная нам в ощущении? — спросил я. Это я на материю намекал. Я, как уже говорилось, материалист.

 — Данная? — спросил Фомич. — А кем она данная? А?

 — Ну, данная, и все, — ответил я.

 — Э-э! — помахал пальцем Фомич. — Кем-то, видать, данная.

 — Вы что, Василий Фомич, верующий? — спросил я ­прямо.

 — Верующий, — сказал Фомич. — В науку верующий. В душу верующий.

 — Это не одно и то же, — сказал я.

 — У вас не одно и то же, а вообще так одно. Вот ты мне давеча про Эйнштейна толковал. А я думаю — поверил он в свою придумку так, что она и воплотилась. А если бы для денег или еще для чего — никакой твоей относительности и не было бы.

 — Другой бы открыл, — сказал я.

 — Это кто другой? Ну я, может быть, и открыл бы. Или ты, — раздобрился Фомич. — А этот Лисоцкий — нипочем. Даже если бы у него голова с силосную башню была.

 Я живо представил себе Лисоцкого с силосной башней на плечах. Получилось внушительно.

 — Или возьми Брумма, — продолжал Фомич. — Тоже был хороший мужик. Не лез в телевизор.

 Мы попили чаю и стали собирать Фомича. Собственно, собирать было нечего. Вся аппаратура осталась у Лисоцкого. Был только осциллограф, который мы подарили Фомичу. Как я и обещал.

 Мы поехали по ночному городу. Фомич задумался. Я решил его расшевелить.

 — А Лисоцкий не ожидал все-таки такого фиаско, — сказал я.

 — Фигаско, — сказал Фомич.

 Я не понял, шутит он или нет.

 — С него как с гуся вода, — сказал я.

 — То-то и оно, — вздохнул Фомич. — Ну, Бог его простит.

 На платформе мы обнялись. Фомич был добрым человеком. Он меня пожалел.

 — Поехали, Петя, со мной, — предложил он. — А то пропадешь здесь. Ей-Богу, пропадешь.

 — А семья? — спросил я.

 — А наука? — сказал Фомич. — Если любит, приедет.

 Последние слова относились к моей жене. Но все-таки я не поехал. Сдержался.

 Поезд свистнул, ухнул, зашевелил колесами и унес Фомича в деревню Верхние Петушки. Красный огонек послед­него вагона еще долго болтался в пространстве, пока я стоял на платформе.

 

<Назад    |   Вперед>