Александр Житинский "Фигня (17)
"

Дело в Париже было вечером, делать в Париже было нечего. Ольга с друзьями играли в подкидного дурачка в номере на двоих, принадлежащем Ивану и Вадиму.

На холодильнике стоял стеклянный графин с засунутым в него кипятильником.

В графине варились три яйца.

— Тебе сдавать. — Ольга передала колоду Ивану. — Ты опять дурак.

— М-да... — задумчиво протянул Вадим.

Иван понял намек старшего группы. Мол, с таким помощником далеко не уедешь. Он потемнел лицом и принялся яростно тасовать колоду.

В углу номера работал телевизор. На экране появился диктор, принялся что-то говорить по-французски.

Ольга с надеждой посмотрела на Вадима. Но тот медлил, не переводил, хотел, чтобы его попросили.

— Вадик, ну, пожалуйста... Что говорят?

— На Багамах задержана крупная партия наркотиков, — перевел Вадим.

— Наши работают? — спросил Иван.

— Ваши, — саркастически ответил Вадим.

Иван обиделся еще пуще.

— Значит, скоро вернутся, — сделала вывод Ольга.

— Скорее бы, деньги кончаются, — сказал Вадим.

— Вы, товарищ капитан, все о деньгах... — с укоризной проговорил в пространство Иван.

— Я забочусь о группе. Группу надо чем-то кормить, — парировал капитан.

— Кстати, кипит! — Ольга указала на графин.

Иван отложил колоду, подошел к холодильнику и выдернул шнур нагревателя. Затем распахнул холодильник. Тот был набит едой и выпивкой. Иван вздохнул.

— Может, возьмем чего? Не заметят, а? — спросил он.

— Не роняйте чести офицера, Иван, — сказал капитан. — Нам не расплатиться.

— Ванечка, давай сюда яйца, давай... — Ольга уже поставила на столик блюдца, резала хлеб.

Иван извлек ложкой из графина яйца, сложил их на тарелку. Партнеры, обжигаясь, принялись сдирать скорлупу.

— А-а, была не была! Угощаю! — Ольга направилась к холодильнику, широким жестом распахнула его, достала большую бутылку виски. — Надо выпить за знакомство и начало работы!

Она поставила бутылку на столик, а рядом фужеры.

Иван с готовностью разлил виски, получилось каждому ровно по фужеру.

— Вот ведь делают, и отмерять не надо! — радостно удивился Иван.

— Ну, мальчики, за успех нашего дела! — подняла фужер Ольга.

Они чокнулись, и Ольга молодецки заглотила весь фужер разом: была уже привычна, много раз ходила на презентации, где нужно успеть за считанные секунды выпить и закусить, иначе все будет сметено со стола ордой голодных журналистов.

Вадим интеллигентно отхлебнул глоток и поставил фужер на место. Иван же, глядя на Ольгу, тоже допил до дна.

Закусили яйцом, помолчали, ожидая действия шотландского напитка. И он подействовал очень скоро, так что вторая бутылка оказалась на столике ровно через десять минут, — ее достал Иван — а третья незамедлительно последовала за второй. Само собой, с тою же быстротой перемещались из холодильника на столик изысканные закуски: патэ разных сортов, сыры камамбер и горгонсола, селедочка в винном соусе...

Вадим недолго исполнял роль кавалергарда, вскоре он так же молодецки высасывал фужеры до дна, правда, не удержался и попытался-таки испортить настроение Ивану.

— Учтите, лейтенант, расплачиваться за все это придется вам...

— Ой, напугал! — рассмеялась Ольга.

— Ничего, авось образуется... — сказал размякший, захмелевший Иван. — А виски все-таки дрянь в сравнении с водкой.

— Так не пили бы, — заметил Вадим.

— Как же не пить... когда вот оно, полный холодильник!

Ольга закурила, положила ногу на ногу, так что ее круглые коленки невольно привлекли внимание мужчин и потребовали традиционного тоста, который офицеры выпили стоя, отведя локотки в сторону, после чего принялись лобызать Ольгу.

Тут же все перешли на «ты» и еще дальше.

Иван направился в туалет, оттуда раздавались его восхищенные восклицания: «Ну, еб твою мать! Чтоб я так жил!» Вадим же, подсев к Ольге и думая совсем недолго, направил свою тонкую аристократическую ладонь ей под юбку, за что тут же получил увесистый удар по морде. Капитан отлетел, удивленный.

— Ты чего?! — обиделся он.

— А ничего! На хуя мне это надо. Я девственница! — гордо заявила Ольга.

— Пардон... — слегка отрезвел капитан.

Иван вернулся к компании и долго пытался рассказать о том, что он увидел в туалете. Слов не хватало даже с привлечением ненормативной лексики.

Ольга вынула блокнот из сумки.

— Ша, мальчики! Хватит пиздеть. Пишем второй репортаж из Интерпола. Первое событие, то есть мое освобождение, я уже описала.

— Больше событий не было, — развел руками Иван.

— Надо изобрести событие, — сказала она.

— Можно пойти в эмигрантский клуб, — предложил Вадим. — Там много моих бывших подследственных. Будет о чем поговорить. Наверняка случатся события.

— Типа: морду набьют, — прокомментировала Ольга.

И тут из-за стены донеслось глухое и заунывное пение:

Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым...

— Наши! — воскликнул Иван.

Они повскакали с мест, причем Иван предусмотрительно прихватил с собою бутылку виски и фужеры, и гурьбою выскочили в коридор. Пение доносилось из-за двери соседнего, шестнадцатого номера. Вадим безо всяких церемоний распахнул дверь...

Посреди комнаты на ковре, поджав по-турецки ноги, сидел Алексей Заблудский и самозабвенно выпевал Есенина, прикрыв глаза.

Перед ним на ковре стояла полупустая бутылка кальвадоса и фужер.

— Алеша! — выдохнула Ольга, бросаясь к нему. — Он же летел с нами, помните? Из Публички, от комитета по культуре... — напомнила Ольга друзьям.

— Культурист, значит? — то ли пошутил, то ли всерьез спросил Иван.

Услышав это слово, Заблудский заплакал и повалился на ковер.

Его подняли, но он твердил лишь одно — «Бадди Рестлинг». Ему догадались дать виски, Алексей успокоился, обвел новых друзей печальными пьяными глазами и сказал:

— Мне-то ничего, фиг со мной. А вот Россия...

— Да объясни ты, что стряслось с Россией! — потребовала Ольга.

— Стряслось! — проговорил Алексей, и в ту же секунду где-то совсем рядом громыхнул страшной силы взрыв. Стена гостиничного номера обвалилась, обнажив соседнюю комнату, где только что сидели Ольга, Иван и Вадим. Она была страшна — мебель переломана, в ковре выжжена дыра, холодильник вдребезги.

Из разбитых бутылок вытекало то, что не успели допить друзья.

— Видишь, я говорил, что все образуется... — неуверенно проговорил Иван, глядя на эту страшную картину.

— Это Бранко. Его почерк, — сказал Алексей.

— Почему ты так думаешь? — сразу приступил к следствию Вадим.

— Да я видел, как он с лимонкой на дерево лез. Я его подсаживал.

 

< Назад | Далее >