Александр Житинский "Фигня (24)
"

А в это время Бранко, напевая народную партизанскую песню, минировал «тойоту карину». Делал это, как всегда, тщательно, с любовью и знанием дела. Сначала подложил под каждое сиденье по шашке динамита, потом соединил шашки проводами, подключил взрыватель замедленного действия, а теперь настраивал часовой механизм.

Как вдруг к кабаре подрулил кортеж из трех автомобилей. На них развевались флажки России.

Бранко сплюнул и спрятал часовой механизм.

Из первой машины выбежал характерный молодой человек в штатском, распахнул дверцу второй машины, и оттуда появился могучий мужчина в костюме, типичный оппортунист и ренегат, предавший родную партию, чтобы служить новым властям.

Это был посол России во Франции.

Увидев Бранко, он спросил по-французски:

— Мсье, русские атлеты здесь?

— Здесь, — с вызовом сказал Бранко по-русски. — Только они не атлеты, а сыщики.

— Сыщики? — удивился посол. — А мне говорили, что они направлены комитетом по культуре... Вы член делегации?

— В некотором роде, — ответил Бранко.

— Чем занимаетесь?

— Массажист, — лаконично ответил Бранко.

— А-а... Ну, массируйте, массируйте! — Посол приветственно взмахнул рукой и проследовал в кабаре в сопровождении трех атташе.

Бранко задумчиво посмотрел на посольские машины.

«Взорвать, что ли, за компанию?» — подумал он. Но подумав, решил, что Перес по головке не погладит. Слишком громкая акция. Успеется.

А посольские атташе уже объяснялись со служителями. Вызванный ими, появился Перес, который, конечно же, не стал демонстрировать знание русского языка, объяснялся через переводчика.

Посол заявил, что только что в горячих новостях телевидения передали репортаж с форума боди-реслинга, интервью с Иваном, репортаж с улиц Парижа, из которого посол понял, что празднование победы происходит в кабаре «Донья Исидора». Посол сказал, что он поспешил сюда не только как посол, но и как бывший борец классического стиля, чемпион Европы 1962-го года.

— Очень приятно, — хмуро сказал Перес. — Проходите, они здесь. Донья Исидора, хозяйка кабаре, примет вас после выступления.

Посол восол в зал.

То есть пошел вошел в зал.

Атташе расчищали ему дорогу в темноте, расшвыривая попадавшийся под руку негритянский сброд.

Посол надвинулся на столик русских и протянул обе руки к Ивану.

— Господин Середа, от имени и по поручению правительства Российской Федерации... Позволь, Иван, я тебя поцелую как бывший борец!

— Кто это? — шепотом спросил Иван.

— Не боись, Ваня, это посол России! Мы с ним знакомы, — объяснил пьяный Заблудский.

Посол стиснул Ивана в своих могучих объятиях, которые были не слабее объятий Бузатти.

— У-у, конспираторы! — шумел он. — Прикидывались овечками! Комитет по культуре! Видна омоновская хватка, видна!

— Ну, все... Засветились окончательно... — махнул рукой вернувшийся к столу Вадим.

— А это кто? Товарищи по команде? Алексей, вижу! Поздравляю! Рука до свадьбы заживет... — Посол пожал здоровую руку Алексею, познакомился с Вадимом и Ольгой.

После чего было самое время выпить. Посол опрокинул фужер виски и уселся за стол так прочно, что все поняли — это надолго.

— А эти молодые люди кто? — спросил он Пенкину, указывая на Максима и Федора.

— Художники. Друзья детства, — ответила Ольга.

— Эмигранты?

— Нет, командировочные.

Посол чокнулся с мафией, опрокинул еще один фужер. Пил он профессионально, одним глотком. Атташе за соседним столиком тоже не теряли времени даром.

Бранко появился в зале, взглянул на компанию. Он не знал, на какое время ставить часовой механизм.

К нему вышел Максим, они о чем-то посовещались. Бранко удалился.

А Максим снова отправился в ставку верховного главнокомандования, чтобы уточнить время, когда старику взрывать. Здесь не могло быть неопределенности.

Максим зашел в кабинет Переса и застал там семейный скандал шефа и доньи. Исидора сидела в кресле в чем мать родила, не успела еще одеться, а склонившийся над нею Перес орал:

— Ментам продалась, сука!

— Пардон, я не помешал? — вежливо осведомился Максим.

— Пожалуйста, заходите, — кивнул Перес и продолжал донимать донью: — Мы должны уничтожить их, а ты целуешь им руки!

— Нет им! Один Иван! — защищалась Исидора.

— Нехорошо, донья... — мягко заметил Максим.

— Клянусь Христом... — продолжал Перес, но донья, вскочив на ноги, перебила его.

— Не клянись Христос! Он любить людей!

— Ты предлагаешь мне любить ментов? — опешил Перес.

— Христос любить ментов. Он всех любить... Этот мальчик иметь чистый глаз, — с волнением проговорила донья.

— Этот мальчик, не задумываясь, сдаст тебя Интерполу. Он для этого сюда приехал, — не сдавался Перес.

— Отдай мента Исидора, — сказала она.

— Ты что... любишь его? — дрогнувшим голосом спросил Перес.

— Да! Да! Да! — взорвалась она. — Я ненавидеть стриптиз! Кабаре! Париж! Я не хотеть деньги, я хотеть любовь!

— Фу-ты, ну-ты... — сказал Максим.

Донья поспешно натянула трусики и бросилась прочь из кабинета, размахивая лифчиком, как флажком. Перес, зарычав от ярости, устремился за ней.

Взрыв откладывался на неопределенное время.

Максим вернулся к «тойоте», рядом с которой томился Бранко, и предупредил старика, что сам даст знак. Бранко должен поставить взрыватель на пять минут позже этого знака.

— А какой будет знак? — спросил любивший точность Бранко.

— Я хлопну пробкой шампанского, — сказал Максим.

— Хорошо, комиссар, — кивнул Бранко.

< Назад | Далее >