Александр Житинский "Фигня (33)
"

Не прошло и трех дней, как из Марселя отплыл в круиз на Буэнос-Айрес белоснежный теплоход под греческим флагом компании «Эпиротики». Теплоход назывался «Ренессанс», капитан назывался Папаиоанну, остальные члены команды назывались Попандопулосами. Попандопулосов было сто тридцать два человека.

Интерпол не поскупился. Иван и Вадим получили номер люкс со множеством зеркал, но с одной, правда непомерной ширины, кроватью.

Ольга и Алексей поселились в двухместных каютах третьего класса. Их соседями были французские круизные пассажиры.

— Зашибись! — сказал Иван, зайдя в свою каюту.

Вадим лишь поморщился.

— Вы во сне не дергаетесь? — спросил он Ивана, внезапно снова перейдя на «вы».

— Да откуда ж я знаю, Вадим? — искренне удивился Иван. — Я же сплю, значит, в отключке. Поспишь рядом, узнаешь.

Вадим еще больше скривился.

После назначения Ивана командиром группы между друзьями по борьбе пробежала черная кошка. Вадим оставался командиром по российским законам, Иван стал главным по международным правилам. Вадима это весьма задевало, Иван же — в силу чисто природной деликатности — старался не заострять вопроса. Правда, и повода покомандовать пока не было.

На корабле собралась неплохая компания: возвращались домой из Европы баскетболистки сборной Чили — двухметровые смуглые девки с раскосыми глазами и лапищами, как ковш экскаватора; плыли куда глаза глядят беженцы из Боснии; перевозил груз в две тонны тельняшек из России аргентинский купец Сильво. В Аргентине наблюдался ажиотажный спрос на тельняшки.

Кроме вышеназванных пассажиров пересекали океан агенты Переса: несравненная донья в люксе с огромным, но неиспользуемым по назначению сексодромом, и старик Бранко в трюмной каюте на двоих, напичканной динамитом.

Остальные пассажиры были в основном молодая французская шелупень, производившая много шума и вибраций. Эти ехали в круиз отдохнуть.

Надо сказать, что Бранко удалось пробраться на теплоход незамеченным для интерполовцев, и теперь, вот уже вторые сутки, он сидел в своем трюме, выше третьей палубы не поднимался, то и дело меняя динамитные шашки в холодильнике. Он где-то вычитал, что динамит лучше сохраняется при низкой температуре, но весь запас в холодильник не умещался, и Бранко охлаждал шашки по очереди.

Кстати, жара была жуткая. «Ренессанс» приближался к экватору.

Наши ребята, впервые окунувшиеся в роскошь тропических круизов, двое суток прожигали жизнь и доллары на верхней палубе у бассейна с баром, валяясь на топчанах с пластиковыми подстилками и в шезлонгах.

Ольга тут же обгорела и стала мазаться йогуртом, что тоже обходилось в копеечку.

На третий день, еще до обеда, Леша Заблудский быстро просадил свои командировочные в баре, выпив оглушительное для бармена количество мексиканской текилы — двести семьдесят граммов! — и упал в бассейн, где плескались две чилийские баскетболистки. Появление пьяненького тщедушного русского паренька позабавило двухметровых красоток, и они принялись перекидывать его одна другой, как баскетбольный, а точнее сказать, ватерпольный мяч.

Заблудский пьяновато хохотал от щекотки.

Эта разминка настолько возбудила одну из чилиек, что она, приняв очередной пас, не выпустила мяч из рук, а вылезла из бассейна с Заблудским на спине и, крупно шагая, удалилась по направлению к своей каюте.

Леша висел на ее плече, как полотенце. Совершенно потерял волю.

Иван и Вадим в это время возлежали в шезлонгах, нацепив черные очки, а Ольга пряталась под тентом, потихоньку слизывая йогурт с обгоревших рук.

Вынос Заблудского их взволновал.

— Куда она его? — спросила Ольга тревожно.

— Трахать, — пояснил Вадим.

— Господь с тобой, Вадик! У него ж не встанет со страху! — простодушно возразила Пенкина.

Капитан, пользуясь эвфемизмами, объяснил, что это совсем не обязательно и чилийка сможет добиться цели, используя другие конечности Заблудского — ноги, руки... На худой конец голову.

— У него и голова не встанет. Напился, как змей, — сказала Ольга.

Иван заерзал на топчане. Направление разговора ему явно не нравилось.

Вадим снисходительно улыбнулся и пояснил, что мужчина всегда должен оставаться мужчиной. Не успел он закончить свое изящное рассуждение, как из бассейна, будто стратегическая ракета из шахты, выдвинулась оставшаяся чилийка. Вода стекала с нее водопадами. Чилийская девушка была раздосадована потерей русского юноши и искала замену. Ее раскосый взгляд скользнул по обнаженным телам и остановился на капитане Богоявленском.

Не успел Вадим охнуть, как могучая чилийка (центровая чилийской сборной, как позже выяснилось), шагнув к Вадиму, вырвала его из шезлонга и, забросив на спину, пошла вслед за товаркой.

Вадим извивался у нее на спине, как уж на сковородке. Но Иван не пошевелился. Он не мог вступить в поединок с женщиной. Пускай уж Вадим остается мужчиной. Если сможет.

— Понесли пристраивать миллион, — прокомментировала Ольга.

— Как? — не понял Иван.

— Ну, страховочный миллион наследникам. Если эта чилийская каланча родит от Вадима, а его пристрелят в Касальянке, интерполовский миллион уедет к чилийскому младенцу. Понял, Иван?

В последних слова Ольги было столько скрытой горечи и нежности, что у Ивана мурашки поползли по спине.

— Вряд ли она родит... — пробормотал он.

Насчет того, что Богоявленского пристрелят, сомнений было меньше.

— А мы, Иван? — прямо спросила Ольга.

— Так где же, Оля? Где? — с тоской воззвал лейтенант. — Не на палубе же?

— Ты не хочешь, — сурово сказала она.

— Хочу, Оля! — насколько мог страстно воскликнул Иван.

Они помолчали, соображая.

— Я могу попросить Марианну... — робко проговорила Ольга.

Иван понял. Марианна была соседкой Ольги по каюте.

— Не надо, Оля. Не унижайся. Они могут подумать, что для нас это самое главное. А это не главное, — сказал лейтенант.

Они опять помолчали.

— Надо же... Такой большой корабль, а места нет... — удивился Иван.

И тут на верхней палубе вновь появилась чилийская центровая. Она бережно, как ребенка, несла на руках капитана Богоявленского.

Чилийка подошла ближе и опустила Вадима в шезлонг.

— Сорри, — сухо сказала она.

После чего с шумом упала в бассейн и принялась бешено метаться стилем баттерфляй от стенки до стенки, производя массу брызг. Расходовала неиспользованную энергию.

— Ну? — в один голос спросили Иван и Ольга.

— Как вы могли подумать?! — возмутился капитан. — Я на такие варианты не иду. Принципиально. Мне только СПИДа не хватало.

Иван придвинул шезлонг ближе к капитану.

— Вадим, я что хотел вас попросить... Вы не уступите место в нашей каюте? Только на одну ночь...

— Кому еще? — поднял брови Вадим.

— Нашему товарищу Ольге.

— Зачем?!

Иван потупился.

— Мы же не спрашивали вас, зачем вы ушли с чилийской девушкой.

Вадим чуть не задохнулся.

— Так у меня... так у нас... У нее ничего не получилось! — наконец нашелся он.

— А у нас получится, Вадим, — проникновенно сказал Середа.

Чилийская девушка между тем, практически вскипятив воду в бассейне, выбралась из него и растянулась на палубе от мачты до мачты.

И тут из недр теплохода появился Леша Заблудский в плавках наизнанку. В руке у него была зажата пачка купюр. Он подошел к бару, хватил фужер текилы с лимоном и солью, затем орлиным взором окинул палубу.

— Откуда у него деньги? — шепотом спросила Ольга.

— Заработал, — ухмыльнулся Иван.

— Неужто сутенером заделался?

— Это не сутенер. Это хуже, — пояснил грамотный Вадим.

Но как хуже — не объяснил. А половой гигант Заблудский направился прямо к центровой и без всяких церемоний хлопнул ее по заду. Центровая перевернулась на живот и посмотрела на Заблудского взглядом Гулливера, проснувшегося в стране лилипутов.

— Сейчас вмажет... — прошептал Вадим, почему-то потирая скулу.

Но чилийка не вмазала, потому что в эту минуту на палубе появилась ее двухметровая подружка. Она двигалась так томно, с таким отрешенным выражением на смуглом скуластом лице, что центровая, мгновенно оценив ситуацию, вскочила на ноги, сграбастала Заблудского под мышку и унесла его внутрь теплохода мимо своей удовлетворенной и счастливой напарницы.

— По рукам пошел, — прокомментировала Ольга.

— Ничего. Пускай парень деньги заработает на выпивку, — сказал Иван.

— Таким способом? — иронически спросил Вадим.

— Ты и таким не можешь, — прямо сказала Пенкина.

Капитан сплюнул в досаде и поднялся из шезлонга.

— Будет вам место, — сказал он.

Он переоделся в белый костюм и направился к пассажирскому помощнику капитана Попандопулосу, чтобы попросить себе какую-нибудь каюту на ближайшую ночь. При этом размышлял о том, что наметившийся роман Ольги и Ивана может отрицательно сказаться на ходе операции. Вдобавок этот пьяница и бабник Заблудский. А еще интеллигент... Не зря в ФСБ интеллигентов не любят. На словах интеллигент, а копни его глубже — пьяница и бабник. Если не педераст.

Вадим нашел служебную каюту пассажирского помощника и постучал.

— Камин, плиз! — донесся голос.

Богоявленский вошел и застыл на месте.

Попандопулос в белом кителе с шевронами сидел за письменным столом, уставившись в стену, где были вмонтированы четыре телевизионных экрана. На каждом из них показывали порнофильм.

На первом экране дама в летах на роскошной кровати с балдахином кувыркалась с двумя молодыми людьми, по виду мексиканцами. Те трахали ее в хвост и в гриву, издавая мексиканские вопли.

На втором экране пожилой мужчина, зажав в объятиях молодую любовницу, лобызал ее круглые загорелые груди, на которых был четкий след от купальника. Девушка была в стереонаушниках.

На третьем молодые влюбленные трахались в бешеном ритме, как кролики, осыпая друг друга каплями пота.

На четвертом было месиво обнаженных негритянских тел, человек шесть, разобрать, что там происходит, не было возможности. Все смешалось: жаркое дыхание, придыхание, крики и стоны, похлопывание по ляжкам и незатейливый постельный разговор.

— Так хорошо?

— Да.

— А так?

— Тоже хорошо.

— А та-ак?!!

— О-оо!

Попандопулос не сводил глаз с экранов. Вадим кашлянул.

— Простите, сэр, что я отрываю вас от приятного времяпрепровождения...

Помощник капитана взглянул на него недовольно.

— Это моя служба, милейший. Я наблюдаю за порядком на корабле.

— Вы хотите сказать, что все это происходит здесь, на борту? — Вадим показал на экране.

— А где же? В Голливуде?! — захохотал Попандопулос.

— Я думал, видеофильмы...

— Вы плохого мнения обо мне. Я не смотрю порно. Порно оскорбляет нравственность, — обиделся Попандопулос.

— А это что?! — вскричал Вадим, указывая на экраны.

— Люди отдыхают. Они имеют право отдыхать, как им нравится. Они же не снимаются в кино.

Пожилой любовник внезапно перевернул девицу на живот и набросился на нее сзади так страстно, что с нее слетели наушники.

Негритянский группенсекс колыхался в едином ритме, издавая урчание.

— Вы хотите сказать, что подглядываете тайком? — спросил Вадим.

— Я не подглядываю. Я слежу за порядком и безопасностью пассажиров. В каждой каюте установлена видеокамера. Я могу переключать каюты с первого класса по четвертый... — Попандопулос защелкал ручками.

В каютах либо трахались, либо было пусто. Вдруг на первом экране возник Бранко Синицын, который засовывал что-то в плоской коробке под широкий матрас двуспальной кровати.

— А это что за тип? — спросил помощник.

— Это Бранко Синицын, — сказал Вадим.

— Вы его знаете?

— Прекрасно.

— Ну, тогда все в порядке. — Помощник переключился на новый экран, где трахались гомосексуалисты.

— Я вас прошу... — поморщился Вадим.

Попандопулос восстановил пожилую затраханную мексиканцами леди.

— Какие проблемы? — спросил он.

Вадим попросил на одну ночь пустую каюту без всяких объяснений. Попандопулосу объяснять было не нужно. Он очень хорошо знал, зачем люди берут пустые каюты.

— Пятьдесят долларов, — сказал он.

Вадим отвернул белый лацкан и показал жетон Интерпола.

— О! Нет вопросов! — грек поднял вверх ладони. — У вас какая каюта?

— Семнадцатая.

Попандопулос перевел экран кают первого класса на семнадцатую каюту. На экране снова возник Бранко, который на этот раз засовывал длинный провод под махровый ковер на полу каюты.

— Ваш друг, — сказал грек.

— М-да... — протянул Вадим, а сам подумал: «Что он там делает? Наверное, документы ищет?»

— А где его женщина? — спросил грек.

— Какая женщина?

— Ну, зачем он в каюте без партнера?

— А-а... Он старик. Ему не нужно. А попробуйте посмотреть, что происходит в каюте люкс номер три, — попросил Вадим.

На экране возникла голая донья Исидора, которая читала книгу «Русская кухня», лежа на широченной кровати.

— Тоже без партнера, — удивился помощник. — Странная у вас группа.

Вадиму стало обидно за русскую честь, и он попросил грека настроиться на каюту чилийских баскетболисток.

Там происходило нечто чудовищное. Алексей Заблудский с задранным к потолку членом, который был едва ли не больше его самого, прыгал на животе центровой, как на батуте. Она при этом издавала утробный чилийский смех. Затем поймала его за инструмент и направила в себя, как направляют шприц с противозачаточной мазью. Заблудский стал работать с частотой отбойного молотка.

— Интересный пассажир. Он уже третью обрабатывает, — заметил грек.

— Вторую, — поправил Вадим.

— Третью. Первая была утром, до завтрака.

— Ну, шустрила! — вырвалось у Вадима по-русски.

— Его так зовут? Шустрила? Он ваш друг? — заинтересовался грек. — У него невиданный фаллос. Кстати, перед этим здесь был один типчик вот с таким крошечным фаллосом, — засмеялся грек, оттопыривая мизинец. — С этой же леди. Но он ничего не смог сделать. Наверное, не из вашей команды.

Вадим покраснел.

— Какую вы мне дадите каюту? — сухо осведомился он.

Грек переключил тумблер. Возникла одноместная пустая каюта, в которой на стене висела кожаная плеть.

— Номер тридцать девять.

— А плетка зачем?

— На всякий случай. Среди пассажиров встречаются садисты и мазохисты. Упаси Бог, мистер сыщик, к вам это не относится, — рассмеялся Попандопулос.

Капитан получил ключ и отправился в свою новую каюту. Там он снял со стены плетку и засунул ее в шкаф, после чего принялся искать глазок видеокамеры. Найдя его под потолком, капитан залепил объектив жевательной резинкой и улегся на кровать в расстроенных чувствах.

— Фаллос... — бормотал он. — Придумали же слово, суки греки...

< Назад | Далее >