Александр Житинский "Глагол "инженер" (1)
"

Александр Житинский
1 руб.
В наличии
Автор Александр Житинский
Изд-во Лениздат
Описание

1. Без пяти минут

В один прекрасный день я осознал, что заканчиваю институт.

Это было в начале сентября, когда нас собрали на кафедре, в лаборатории измерительной техники, и объявили, что начинается преддипломная практика. 

Все обставили очень торжественно. Принесли откуда-то доску и водрузили ее на звуковой генератор. Профессору сделали возвышение. Преподаватели стояли неровным строем, заложив руки за спину. Они испытующе смотрели на нас. А мы победоносно смотрели на них, потому что знали, что теперь поделать с нами ничего невозможно. Они просто обязаны нас выпустить с дипломами. 

Профессор вскарабкался на возвышение и сказал: 

— Немного вас осталось, друзья мои... 

— Вашими заботами, Юрий Тимофеевич, — пробормотал Сметанин, который сидел рядом со мной. Сметанина пы­тались выгнать дважды, но он каким-то чудом удержался. 

Вместе с ним удержались еще семнадцать человек из пер­воначальных двадцати пяти. Институт у нас, надо сказать, крепкий. 

— Но ничего. Мал золотник, да дорог, — продолжал профессор. — Я поздравляю вас с началом шестого, последнего, дипломного курса. Вы уже без пяти минут инженеры... 

Я посмотрел на часы. Было десять минут первого. Следовательно, в двенадцать пятнадцать мы должны были превратиться в инженеров. Я стал ждать. 

Профессор проговорил еще минут пять, и я почувствовал, что действительно что-то во мне произошло. Мне показалось, что нас собираются вывести за ворота и бросить на произвол судьбы. И книжечка диплома являлась маленьким фиговым листком, чтобы им мы могли прикрыть свою наготу.

Прошу понять меня правильно. Не фигОвым, а фИговым. Это дерево такое в Греции. 

Мне стало страшно. До сих пор нас вели из класса в класс, с курса на курс, и создалось впечатление, что вся жизнь разграфлена на классы до самой пенсии, и остается только в нужный момент сдать экзамен, посидеть пару ночей — и привет! Ты уже на следующей ступеньке. 

Профессор в течение двадцати минут разрушил это представление.

Он сказал, что кончилось наше безмятежное счастье. Теперь оно будет трудным, мятежным и беспокойным. Если вообще будет, в чем профессор был как-то не очень уверен. 

Кончилось тем, что он предложил нам выбрать темы дипломных работ, а заодно и руководителей. Каждый доцент, аспирант или ассистент выходил к доске, писал свою фамилию, а рядом тему. Если он находил нужным, он пояснял, что это за тема.

Первым вышел к доске Михаил Михайлович, доцент, который нам читал квантовую электронику. Он, как всегда, был в кожаном пиджаке и с усиками, которые он отпустил летом. Ходили слухи, что он невероятно талантлив, поэтому позволяет себе такие молодежные штучки. Он написал на доске десять слов, из которых понятными мне были только три: «измерение», «параметров» и «концентрация». 

— Ну, это просто... — сказал он и написал еще одно название: «Теплообмен в слоистых структурах».

— А вот здесь нужна голова, — сказал он. 

Голова в нашей группе была одна. Она принадлежала Славке Крылову, и все об этом прекрасно знали. Поэтому мы повернули головы, которые на самом деле таковыми не являлись, к голове Славки. 

— Спасай, — прошептал Сметанин. — Мих-Миху нужна голова. 

Славка почесал эту голову и безнадежно махнул рукой. Мы облегченно вздохнули.

Было только маленькое опасение, что кому-нибудь потребуется еще одна голова, которой группа не располагала. Нет, конечно, все чего-то там соображали, но настоящая светлая голова была только у Крылова. И он один это отрицал, проявляя повышенную скромность. 

Постепенно доска заполнилась названиями и фамилиями. Началось что-то вроде небольшого торга. Девочки уже менялись темами и руководителями. Охотнее всего они пошли бы к Мих-Миху в силу его элегантности, но Мих-Мих презирал умственные способности женщин, о чем неоднократно заявлял на лекциях.

Я всматривался в лица руководителей, пытаясь найти то единственное, которое не подведет. Все лица были достаточно симпатичны. Все темы были достаточно непонятны. Я решил пустить дело на самотек. 

И вдруг профессор Юрий Тимофеевич, который все еще дремал на своем возвышении, проснулся, поискал кого-то глазами и остановил взгляд на мне. 

— Верлухин! Подойдите-ка сюда... Я чуть было не забыл. 

Я подошел к профессору, испытывая легкое недоумение. Во-первых, было лестно и тревожно, что профессор помнит мою фамилию. Во-вторых, было непонятно, зачем я ему понадобился. Группа замерла в предвкушении. 

— Не хотите ли писать дипломную работу по моей теме? — спросил профессор. 

Тишина стала жуткой. Что тут ответить? Вообще, имеется ли в подобной ситуации хоть какой-нибудь выбор? Неужели профессор полагал, что я могу отказаться? 

— Хочу, — пролепетал я, испытывая тягостное желание припасть к руке профессора. 

— Ну вот и прекрасно, — сказал Юрий Тимофеевич, снова погружаясь в дремоту. 

— А... Какая... Тема? — выдавил я совершенно бестактно. 

— Что? — встрепенулся профессор. Он недовольно посмотрел на меня, поерзал на возвышении и сказал: 

— Тема... Ну тема как тема!.. Не помню, какая тема! — рассердился он. — Приходите завтра, поговорим. 

Я мгновенно растворился в группе, съежился, спрятался и затих. Мысли стучали во мне, как колесики в будильнике. Я не знал, как расценивать только что случившееся со мной. Требовалось мыслить твердо и логично. И я стал мыслить.

Почему именно я? Я не отличник, не именной стипендиат, не обладаю оригинальным умом, и получил у профессора на экзамене устойчивую «четверку», заработанную усидчивостью и терпением. Таким образом, творческие причины отпадали. 

Мои родители не работают в торговле и сфере обслуживания. Они не занимаются распределением жилплощади, не оформляют туристические путевки за границу и не устанавливают телефоны. Отец у меня военный, а мать домохозяйка. Следовательно, профессора нельзя было обвинить и в корыстных интересах тоже. 

Может быть, у него есть дочь, которой пора замуж? Но тогда я тоже не представляю интереса по причине всего вышеизложенного. Кроме того, я женат. Я женился после второго курса, у меня уже дочка. Правда, профессор может всего этого не знать. 

Так что же, он меня за красивые глаза выбрал? 

— Как пить дать, оставит в аспирантуре... Как пить дать! — убежденно прошептал Сметанин. — Везет же олухам! 

— Сам ты олух! — сказал я. 

Раздача слонов и материализация духов на этом закончилась. Все разошлись во главе с профессором, который даже на меня не посмотрел. 

Группа отчужденно молчала. Я почувствовал, что меня отгородили прочной стенкой. Я был приближен к начальству по непонятным причинам, меня возвысили и навсегда лишили доверия коллектива. 

Я побрел домой, чтобы рассказать обо всем жене. 

«В пять минут, в пять минут можно сделать очень много...» — пел я про себя старую бодрую песенку из кинофильма «Карнавальная ночь».

 

Вперед>