Александр Житинский "Хранитель планеты (16)
"

Александр Житинский
1 руб.
В наличии
Автор Александр Житинский
Изд-во Геликон Плюс
Описание

16. Обратный путь

Когда ехали в машине на фирму «Тошиба», мне грустно сделалось. Вспомнил мамино письмо в редакцию. Конечно, мама меня любит, о чем разговор... Но если любишь, то надо же человеку верить, правильно я говорю? Написала бы она: «Мой сын — Хранитель планеты, и отстаньте все от него! Попал в Японию, значит, так нужно!». Вот это было бы да...

Катюша рядом сидела. Сразу заметила, что я губы надул. Девчонки вообще чуткие. Придвинулась ко мне, шепчет:

— Ничего, Бепс, вот вернемся, мы им покажем, как планету хранить!

— А может, остаться хочешь? — шепнул я. — Накупим электронных игр, будем с утра до ночи играть...

Она как отпрыгнет от меня. Глаза круглые.

— Да ты что! А мама?!

— Мама думает, что я больной.

— Передумает. Маму не выбирают. Какая есть, такая есть... Ничего, мы им простим... — Катька отвечает рассудительно.

Мы друг к дружке склонились и стали план вырабатывать. Тэйко-сан впереди сидела. Ушки свои японские навострила, но мы тихо шепчемся, она ничего не слышит.

Самое главное, надо было сработать четко. Я незаметно еще в машине на дудочке координаты Ленинграда поставил и положил дудочку в карман, под руку.

— Следи за мной, — наставляю Катьку. — Как только я скажу «гуд бай» — ты уж ни секунды не медли.

— За меня не бойся, — Катька говорит.

Приехали на фирму. Японцы к дверцам подбегают, распахивают, ведут куда-то... Я дудочку в кармане сжимаю, даже пальцы вспотели.

Представляют нас директору, или кто там он у них — не знаю. Снова вежливые обороты. А я их уже не слушаю, мне бы только до ПИНГВИНА добраться.

— Хочу говорить с господином Мацукатой, — заявляю.

Опять нас ведут по коридорам и приводят в электронную лабораторию. Наконец я этого Мацукату увидел. Маленький такой японец, довольно молодой.

— Я намерен с вами сотрудничать, — говорю ему. — Только покажите сначала, над чем вы работаете.

Катька рядом со мною, ни на шаг не отходит. Но и сопровождающие тоже не отходят ни на шаг.

Мацуката повел нас в соседнюю комнату. Смотрю, а там на пластиковом столе, в окружении каких-то приборов, топчется мой Глюк. Исхудал, бедный, глаза тоскливые и нервные. Японцы его рентгеном просвечивают. На экране — что-то невообразимое. Какая-то электронная схема, сложней, чем в телевизоре.

— В настоящее время, — говорит Мацуката, — мы исследуем сложный электронный прибор. Судя по всему, это некий передатчик, но зачем он сделан в форме пингвина и на каком принципе работает — пока загадка.

— А где вы его взяли? — спросил я как бы между прочим.

— Мы получили его по обмену от дружественной фирмы, — ответил Мацуката.

«Вот врет! — думаю. — Это Панасоник-то у них — дружественная фирма?!»

— Мы могли бы, — говорит, — заняться также исследованием вашего прибора...

— Ну что же, господа, — начал я важно, а сам ближе к ПИНГВИНу подбираюсь. — Ваши деловые предложения очень заманчивы. Они вполне в духе японского гостеприимства. Однако, вы сами понимаете, их надо хорошо обдумать...

Я уже был рядышком со столом, на котором стоял ПИНГВИН. И не успели японцы опомниться, как я схватил ПИНГВИНа в охапку и прокричал скороговоркой:

— Я у себя дома подумаю, хорошо? ПИНГВИН мой, учтите! Спасибо за внимание! Гуд бай!

Катька ко мне бросилась, я ее сграбастал, мы пригнулись к полу, сжались в комочек. Я молниеносно выхватил дудочку и дунул в нее...

Радиус пространства, которое я хотел отправить домой, был совсем маленьким. Я его заранее выставил, чтобы не дай бог, кого-нибудь из японцев не прихватить. Или кому-нибудь ногу не оттяпать. Поэтому мы и сгруппировались.

Раздался шип, треск, грохот. Прощай, Япония! Прощай, котенок! Я успел увидеть перекошенное лицо Тэйко-сан — и мы исчезли. Очень бы хотелось посмотреть на японцев, как они на это среагировали, но — увы! Мы домой отправились.

Прилетаем через секунду в Ленинград и — попадаем в шкаф!

Во дела! Тут нам повезло меньше, чем в саду камней. Барахтаемся в каких-то тряпках, платьях, костюмах... Ничего не понимаем, темно... Вдруг дверца распахивается, мы вываливаемся на пол. И тут же — дикий крик!

Кричала девочка лет шести. Она сидела за столиком рядом со шкафом, что-то рисовала, а тут мы вывалились с ПИНГВИНОМ. Каждый бы испугался.

Смотрю — квартира незнакомая, девочка тоже мне абсолютно неизвестна. И орет вдобавок. Не успели мы опомниться, как в комнату вбежал человек в брюках и в майке. Наверное, папа девочки.

— Что такое? Почему ты...

Тут он нас увидел. И остолбенел, конечно.

— Вы кто такие? Что здесь делаете?

А я так обрадовался, что он на русском говорит, а значит, мы дома, что даже хотел его расцеловать. Бросился к нему, руку протягиваю.

— Мы из шкафа! — кричу. — То есть из Японии! Понимаете?

Тут его тоже перекосило, как Тэйко-сан. На ПИНГВИНа обалдело посмотрел, к шкафу кинулся. Распахнул обе дверцы, а там — ужас! Весь их гардероб сильно попорчен. Ведь мы же своим пространством ихнее пространство выжгли! А в нем костюмы были, платья. Остались одни ошметки. Причем висящие на плечиках. Полпиджака, кусок свитера, юбка с выжженым полумесяцем...

Дядька аж зарычал! Кинулся к двери, кричит:

— Ксения, вызывай милицию! Быстро! Я их подержу!

— Что случилось?! — откуда-то женский крик.

В общем, переполох. Прибежала тетенька, заголосила, потом она принялась по телефону милицию вызывать. Дядька нас сторожит, жена в трубку объясняет, что у них в шкафу завелись преступники из Японии... Девочку они, слава богу, увели в другую комнату.

Вскоре приехали милиционеры, осмотрели шкаф с одеждой, спросили, откуда мы взялись. Я сказал, чтобы они позвонили в Министерство иностранных дел. Что там про нас знают.

— Ладно, поехали в отделение, — лейтенант вздохнул. — Покою нет от этих неформалов.

Очень обидно мне стало. Почему-то казалось, что на Родине должны цветами встретить. Ведь мы с победой вернулись. ПИНГВИН снова наш, и можно спокойно хранить планету! А тут опять разборки начинаются!

— Смываться будем, — шепчу Катьке. — Не отходи от меня.

А сам уже дудочку в кармане настраиваю на отклонение гравитации. Вывели нас во двор. Стоит милицейская машина. Нас подвели к ней сзади, стали дверцу открывать. И тут я достал дудочку, Катька сделала ко мне шаг, и я свистнул.

Мгновенно вокруг нас с Катькой возник светящийся шар. Мы оторвались от земли и в этом шаре поплыли.

— Стой! — лейтенант закричал.

Но было уже поздно. Мы поднимались все выше. Милиционеры задрали головы, у них даже фуражки попадали — мы были на уровне восьмого этажа.

Приятно лететь в невесомом шаре! Правда, страшновато немного. Внизу дворы и улицы, дома, деревья, а ты плывешь, как семечко одуванчика по ветру, и светящийся мир слегка потрескивает электричеством.

— Куда полетим? — спросила Катя.

— Летим к Дмитрию Евгеньевичу. Надо все разузнать, — сказал я и направил кончик дудочки к Петроградской стороне, а мы в этот момент над Васильевским островом летели. Мимо нас проплыл золотой ангел на шпиле Петропавловской — вблизи он оказался огромным. Я направил кончик дудочки вниз, и мы приземлились в парке вблизи памятника «Стерегущему».

В парке было пусто и темно. Мои часы с телевизором показывали половину девятого вечера.


< Назад | Далее >