Александр Житинский "Летите, голуби!..
"

Летите, голуби!..

Настя едва успела схватить мешочек со сменной обувью и пулей вылетела на лестничную площадку. Она опаздывала на первый урок.

На лестнице было тихо и прохладно. Неяркая лампочка под потолком тускло освещала разрисованные надписями стены с облупившейся краской. Где-то высоко гудел лифт, потом с металлическим лязгом хлопнула дверца.

Настя спустилась на второй этаж и тут услышала снизу легкий жалобный стон. Почему-то ей показалось, что звук этот издал ребенок.

Она замедлила шаг, с опаской заглянула за перила. Там, в первом этаже под лестницей было темное пространство, нечто вроде кладовки без дверей, в которой дворники держали метлы и лопаты. И вот оттуда и донесся снова стон, потом кто-то сказал тихим и тонким голоском:

— Подлость и свинство.

И все смолкло.

Настя уже хотела бегом пробежать к железной двери, ведущей на улицу, и выскочить из подъезда, но любопытство взяло верх. Она свернула в кладовку под лестницей и пригляделась.

Там на полу у стены рядом с метлой лежало что-то круглое и светлое — то ли мяч то ли шар, по виду не очень твердое. Настя нагнулась к нему, стараясь разглядеть лучше, и вдруг услышала тот же тихий голосок:

— Иди, девочка, иди... Тут ничего интересного.

Несомненно, это говорил шар! Настя осмелела и взяла его в руки. Размерами он был немного больше биллиардного шара, но легче и наощупь чуть мягкий. Она повернула его другим боком и вдруг увидела, что на нем есть углубление с неровными краями, будто кто-то вырвал из него кусок.

— Ох... — вздохнул шар. — Осторожнее, мне больно.

— Это... вы говорите? — на всякий случай спросила Настя.

— Ну а кто же? — недовольно сказал шар. — Не метла же.

Ну, с равным успехом могла говорить и метла. Но Настя не стала об этом говорить, вдруг шару не понравится сравнение его с метлой.

— А кто вы? — спросила она.

Настя сама даже не понимала, почему обращается к этому непонятному шару на «вы». Что-то в нем было такое, внушающее уважение.

— Колобок я, колобок. Разве не видно? — капризно проговорил шар. — Мне больно. Этот гад меня здорово куснул. Я едва очнулся.

И вправду, это был колобок, самый настоящий, испеченный из теста в духовке. И рана, где его куснули, была хлебная, ноздреватая, и пахло от нее свежей булкой.

— Ты хоть меня не ешь, — на всякий случай предупредил Колобок.

— Ну вот еще. Я завтракала, — сказала Настя. — Пошли, я опаздываю.

— Куда? — не понял Колобок.

— В школу. Не лежать же тут. А то и вправду кто-нибудь съест.

Она почувствовала к нему доверие, потому стала обращаться менее церемонно.

С этими словами Настя, недолго думая, сунула Колобка в сумку для сменной обуви и побежала в школу по свежему снежку, выпавшему ночью.

Первым уроком была физика. Физичка Олечка-Ру, как прозвали ее за увлечение Интернетом и обладание электронной почтой, объясняла про акустические колебания. Она говорила про то, как рождается звук, про колебания мембран и струн, а Настя размышляла, как же разговаривает Колобок, если он — хлеб. Там нет никаких струн и мембран, разве кто нечаянно замесил в тесте проволоку.

Колобок лежал тихо. Настя украдкой заглядывала к нему, когда никто на нее не смотрел, и шептала:

— Как ты там?

— Средне, — шептал Колобок. — Болит бок.

— Я тебя вылечу, — пообещала она.

— Как?

— Вот увидишь.

Настя едва дождалась конца урока истории, где историк Андрей Геннадьевич, прозванный Динозавром, рассказывал про скучные и очень средние века, и помчалась домой лечить Колобка.

Дома, к счастью, никого не было. Родители работали на своих службах, а бабушка укатила в Петергоф отдохнуть от домашних забот. У нее там была квартира.

Настя положила Колобка на тарелку и поставила на столе в кухне, а сама принялась проворно готовиться к операции, как опытный хирург, хотя занималась этим впервые.

Она достала из кухонного шкафа стеклянную банку с мукой и высыпала две столовых ложки в маленькую кастрюлю.

— Что ты делаешь? — пропищал Колобок с тарелки.

— Увидишь! — отрезала Настя.

Она плеснула в кастрюльку немножко кипяченой воды и быстро замешала тесто. Через три минуты у нее был мягкий шарик из теста, которым она недолго думая и залепила Колобку рану в боку.

Настя рассудила, что коли Колобок сделан из хлеба, то есть печеного теста, то и лечить его раны надо тестом.

И она была права!

Колобку сразу стало легче. А когда Настя разожгла газовую духовку и положила Колобка на противень, он совсем обрадовался и закричал:

— Красота! Давно не парился!

Настя закрыла духовку и принялась наблюдать сквозь стекло за белым пятнышком на боку Колобка, ожидая, когда оно подрумянится.

Прошло полчаса и Настя вынула горячего, пахнущего свежим хлебом Колобка из духовки, бережно поддерживая его толстыми войлочными прихватками. Белая заплатка на его боку подрумянилась и почти слилась с кожей.

— Уже совсем не болит, — сообщил Колобок.

— Теперь сообразим, где ты будешь жить, — сказала Настя. — Я тебе устрою домик в своей комнате, хорошо?

— Э-э, нет! — вскричал Колобок. — Мы так не договаривались! Я хочу домой! Я буду жить дома. Там у меня семья: жена и дети...

— Дети?! — изумилась Настя. — И сколько же у тебя детей?

— Пока трое.

— А где же твой дом?

— Да недалеко, в этом же доме, в нашем подъезде. На шестом этаже.

— Ты живешь на нашей лестнице?! — снова удивилась Настя.

— Угу. В квартире восемьдесят девять. Я прошу унести меня туда. Там сейчас только Симеон Карлович, вот ему меня и отдай.

— Какой еще Симеон Карлович?

— Да ходит тут, инвалид один. В темных очках. Наш сосед.

Настя вспомнила, что она, и вправду, не раз видела на лестнице и в лифте хромающего человека в темных очках. По виду лет пятидесяти, худого.

Что ж делать. Надо возвращать гостя домой, решила Настя.

Она дождалась, пока Колобок остынет, завернула его в чистое полотенце и поехала в лифте на шестой этаж.

Дверь ей открыл сам Симеон Карлович. На этот раз он был без очков и Насте удалось разглядеть, что у него совершенно голубые и немного сумасшедшие глаза, довольно длинный нос и скуластое лицо, будто обтесанное топориком.

— Вот! — сказала Настя, протягивая ему завернутого в полотенце Колобка.

— Что вот? — недовольно сказал он.

— Это ваш сосед.

Симеон Карлович осторожно и как-то брезгливо развернул полотенце и уставился на Колобка. Насте стало не по себе. Инвалид явно не узнавал своего соседа.

— Что это? — спросил он.

— Ваш сосед... Колобок... — неуверенно проговорила Настя.

— Девочка, прекрати паясничать! Какой сосед?! Это выпечка! — вскричал Симеон Карлович.

Настя готова была сквозь пол провалиться.

— Симеон, не пугай девочку. Она все знает, — раздался с полотенца тонкий голос Колобка.

— Ну дела... — покрутил головой инвалид. — С вами не соскучишься. Все знает! А Совет старейшин ты спросил?

— Я сам старейшина, — заявил Колобок. — Она меня спасла!

— Спасибо, девочка, — сухо сказал Симеон.

С этими словами он вновь завернул Колобка в полотенце и унес в квартиру. Настя еще с минутку постояла перед открытой дверью, но потом пожала плечами и спустилась к себе домой.

Дня три она раздумывала над этим приключением, но никому не открылась, решила наблюдать за дальнейшим самостоятельно. За это время ей лишь однажды попался при входе в подъезд Симеон Карлович, который прошел мимо, сделав вид, что не узнал Настю. С Колобком видеться не пришлось, да и вряд ли он ходит по ступенькам или ездит в лифте. Как он тогда попал сюда, в закуток под лестницей, оставалось тайной.

Между тем в какой-то из верхних квартир, на седьмом или восьмом этаже, начался ремонт, о чем Настя догадалась по белым меловым следам, которые в обилии появились на лестнице и в лифте. Довольно часто на лестнице попадались рабочие в перепачканных комбинезонах, которые тащили грязные мешки со строительным мусором. Из обрывка разговора между соседями в лифте Настя поняла, что верхнюю квартиру купили какие-то богатые люди и сейчас они делают там «евроремонт».

Настя не знала, чем отличается евроремонт от афроремонта, но ей жутко захотелось увидеть этих богатых людей, потому что родители ее были среднего достатка, мама часто жаловалась на отсутствие денег, в эти минуты папа хмурился, утыкался носом в газету или же отвечал маме фразой:

— Надо было тебе идти за Авраменко!

Настя уже знала, кто такой Авраменко. Он был банкир и ездил в черном большом мерседесе.

Мама обычно после этой фразы смеялась и целовала папу в макушку.

Однако, кроме строительных рабочих и соседей, никого пока в подъезде не попадалось. Настя уже стала забывать о таинственном случае с Колобком, как вдруг произошло еще более удивительное событие.

Однажды поздно вечером, когда папа отправился спать, а мама еще возилась на кухне, Настя пробралась к компьютеру отца, чтобы вдоволь поиграть в новую «стрелялку». Папа купил ее совсем недавно и сам еще не настрелялся вволю, так что Насте приходилось играть лишь урывками. Она запустила игру, выбрала себе оружие — большой зеленый автомат — и принялась гоняться за фашистами в лабиринтах.

Она палила в них короткими очередями, после чего фашисты испускали крики и валились направо и налево.

Как вдруг к воплям фашистов стали примешиваться другие звуки, исходящие откуда-то извне. Настя прислушалась, потом встала из-за компьютера и вышла в прихожую.

Звуки доносились из-за двери на лестницу!

Это было похоже на рычание, слышались удары, потом кто-то взревел «мать-твою!!», раздался звук падающего тела, так что вздрогнул пол под Настей, и снова рычание.

Мама в кухне мыла посуду, кран был открыт, поэтому она ничего не слышала.

Настя на цыпочках подкралась к входной двери, в которую был вставлен стеклянный глазок, и дрожа от страха прильнула к нему.

На лестничной площадке в дрожащем свете голубой неоновой лампы происходила борьба, а точнее сказать, сражение между огромным человеком с длинной черной бородой и непонятным чудовищем с зеленой лысой головой, увенчанной острыми рожками. Чудище имело пару длинных перепончатых крыльев, которыми нелепо взмахивало и защищалось от тяжелых кулаков бородача.

Оба пыхтели и рычали, дрались не на жизнь, а на смерть, пока откуда-то сверху на них не налетел дракон о трех головах, каждая из которых испускала язычки пламени.

Чудовище с рожками прижало крылья к туловищу и стремглав бросилось бежать вниз по лестнице. А дракон и бородач, обнявшись, потопали вверх. На площадке не осталось никого.

Нечего и говорить, что Настя едва не лишилась чувств. Не дыша она отошла от двери и юркнула в свою комнату, где тихо разделась и забралась под одеяло.

Ничего себе соседушки!

После встречи с Колобком и остроносым Симеоном Карловичем она уже не сомневалась, что и эти драчуны живут где-то рядом.

Несколько дней после этого Настя выходила на лестницу с опаской, но больше ничего подозрительного замечено не было. Она быстро сбежала вниз с третьего этажа и выбежала во двор, где были люди, гуляли дети, бегали собаки.

В воскресенье, выйдя из подъезда, Настя буквально наткнулась на шедшего ей навстречу элегантно одетого молодого человека, у которого виднелся красный галстук-бабочка из-под распахнутой зимней куртки. Он выглядел иностранцем. На его плече — и это было самое странное! — сидела небольшая птичка, похожая на воробья, но раскрашенная, как попугай. Птичка чирикала песенку «муси-пуси».

Молодой человек остановился и взглянул на Настю с улыбкой и весьма приветливо.

— А скажите, барышня, не здесь ли живет старый солдат, победитель карабасов? — задал он странный вопрос.

— Я... не знаю... Здесь теперь много кто живет... — смутилась Настя.

— Вот как? Тогда вы, может быть, расскажете мне об этом? Я корреспондент, мне можно, — доверительно произнес молодой человек и повернул лицо к сидящей на плече птичке. — Правда, Пиджи?

Птичка свистнула утвердительно.

Настя смутилась. Она не знала, что ответить. Да к тому же мама всегда предупреждала ее, что нельзя разговаривать на улице с неизвестными.

— Я отвлеку вас буквально на десять минут, — продолжал незнакомец. — В вашем доме есть кафе, давайте посидим там, я угощу вас молочным коктейлем.

Пиджи снова свистнул.

— Ну-у... разве что на десять минут... — протянула Настя, забыв о маминых наставлениях. Уж очень приятен в обхождении был этот неизвестный корреспондент.

Они зашли в кафе «Манго» и уселись за столик. Официантка неодобрительно посмотрела на птичку, но все же принесла Насте молочный коктейль, а незнакомцу чашку кофе.

В это время в кафе вошел Симеон Карлович вместе с круглолицым толстяком, одетым в овчинный тулуп. Они взяли по кружке пива и устроились в углу.

А незнакомец в красной бабочке, вынув блокнот, поведал Насте, что он собирает материал о конфликтах между старыми и новыми жильцами в петербургских домах. Он слышал, что в дом, где живет Настя, въехал ветеран войны, старый солдат, и его будто бы избили соседи.

Настя сразу вспомнила битву чудовищ на лестничной площадке.

— А какой он из себя? — спросила она.

— Кто? Гол... То есть, солдат? Старик, конечно! — вздохнул корреспондент.

— С зелеными рожками?

— Ну что ты! Какие рожки! Возможно, ты видела его в каске. Он часто ходит в каске.

— Он купил здесь квартиру и делает ремонт?

— Да, — кивнул журналист.

— А откуда он взял деньги? — подозрительно спросила Настя. Она слышала от родителей, что квартиры в этом доме стоят больше сотни тысяч долларов.

— Ему помог Фонд ветеранов войны, — сказал журналист.

— Нет, ничего об этом не знаю, — соврала Настя.

Она подумала, что ее рассказ о зеленом чудовище с крыльями и огнедышащем драконе будет выглядеть слишком фантастично для газеты.

— Что ж... — корреспондент поправил галстук-бабочку. — Жаль, что ты не хочешь сказать правду. Я ведь насквозь вижу. Ты знаешь, ты что-то видела, но не хочешь сказать. Однако, правду скрыть нельзя, учти.

Настя пожала плечами.

Симеон с толстяком, пившие пиво в углу, обратились в слух. У них даже уши шевелились.

А корреспондент встал из-за столика и кивнул Насте:

— До свидания!

— Приятно было познакомиться! — вдруг выпалил попугай-воробей.

И они вышли из кафе.

Настя некоторое время еще сидела за столиком, стараясь понять, что же происходит, но так ничего и не решила. Она вспомнила, что мама послала ее в булочную, и уже хотела уходить, как те двое, что пили пиво, поднялись и направились к ней.

— Девочка, приходи сегодня в квартиру 89, — сказал Симеон. — В восемь вечера. Обязательно.

— Зачем? — спросила Настя.

— Общее профсоюзное собрание виртуальных жильцов, — туманно объяснил толстяк.

— А мне зачем? Я не этот... не виртуальный... А что это такое?

— Так надо, — настойчиво сказал Симеон. — Ты можешь нам помочь, положение серьезное. Ты ведь уже помогла ему, — он кивнул на толстяка.

— Как? — удивилась Настя.

— Я Колобок, — смущенно признался толстяк.

— Меня мама не пустит, — сказала Настя.

— А ты что-нибудь придумай.

— Ну я попробую, — сказала Настя и пошла в булочную.

Вечером пришлось врать, чтобы попасть на это непонятное профсоюзное собрание. Настя сказала, что медсестра Люся — соседка с шестого этажа — попросила ее посидеть с ее маленькой дочкой, пока она съездит поставить больному капельницу. Это выглядело вполне правдоподобно, потому что такие случаи иногда бывали.

Без пяти минут восемь Настя вышла из квартиры и пешком поднялась на шестой этаж. По дороге, на лестничной площадке пятого этажа, она встретила громилу в майке, который курил. Лицо у него было какое-то серое, а на плече татуировка. Настя проскользнула мимо и бегом устремилась к двери квартиры номер 89.

Ей, как и прежде, открыл Симеон Карлович, который был одет в странный костюм: короткие штаны на лямочках и зеленая куртка. В прихожую из комнаты доносился шелест голосов. Судя по нему, там собралось много народу.

— Пожалуйста, ничему не удивляйся. Спасибо, что пришла, — сказал он. — Мы позволяем себе на наших собраниях быть в своем истинном обличье, ты многих узнаешь.

— Виртуальные жильцы? — вспомнила Настя.

— Да-да. Коротко — виртуалы.

Настя шагнула в комнату и застыла на пороге.

В огромной комнате было человек тридцать народу. Хотя сказать, что все они люди, было бы неправильно. В центре, за большим круглым столом сидел явный Карабас Барабас, рядом с ним доктор с бородкой и в белом халате, а напротив — Дед Мороз в красной шапке с длинной седой бородой.

Прямо маскарад какой-то!

Но это еще ничего.

По бокам на креслах и стульях расположились другие участники собрания, в которых Настя, к своему удивлению, стала узнавать давным-давно известных ей героев сказок и волшебных историй. Серый Волк сидел на диване, развалившись, рядом с Красной Шапочкой, в кресле расположился Змей Горыныч, в котором Настя узнала огнедышащего дракона — участника драки на лестнице, на стуле россыпью расположилось семейство Колобков — ее давний знакомый с заплатой на боку, его жена и дети. Все они были очень похожи друг на друга. Были здесь и Курочка Ряба, и Баба Яга с приятелем Кащеем, и старик Хоттабыч, и куча малышей из Солнечного города: Незнайка, Пончик, Цветик, доктор Пилюлькин, и Чебурашка, и даже Пататам и Мананам из прочитанной Настей недавно книжки.

Настя повернула голову. Рядом с нею стоял самый настоящий Буратино с длинным носом, в коротких штанишках на лямочках и зеленой куртке.

— Друзья, позвольте вам представить. Это Настя, — сказал Буратино. — Вы уже знаете, как она спасла нашего коллегу, — указал он на стул с колобками.

Виртуалы вежливо поаплодировали. Колобки запрыгали всей семьей, как мячики.

Буратино усадил Настю за стол рядом с Карабасом Барабасом, в котором Настя тоже узнала участника драки на лестнице, а сам остался стоять. Как видно, он был председательствующим на этом собрании.

На столе перед Настей лежала большая книга. На обложке было написано «Большая энциклопедия покемонов». Такие же книги были на журнальном столике и в руках виртуалов, у которых были руки.

— Мы собрались здесь, коллеги, — начал свою речь Буратино, — чтобы решить, что же нам делать в связи с нашествием покемонов на наши дома, наш город и нашу страну.

И дальше Буратино нарисовал ужасающую картину миграции покемонов в Россию посредством телевидения. Он даже употребил слово «оккупанты». Каждую неделю в течение двух часов орды покемонов вылетают из экранов телевизоров во время демонстрации сериала про покемонов и расселяются в России. Они богаты, они могут приобрести здесь квартиры, тогда как местные виртуалы живут в коммуналках, они стремятся установить здесь свои порядки и прежде всегшо выжить и истребить коренных виртуалов.

— Вот и на нашей лестнице появился кровопийца Голбат, старый вояка, который уже подрался с Карабасом, и, если бы не Змей Горыныч, неизвестно, чем кончилось бы дело... — продолжал Буратино.

Карабас горестно вздохнул, а Горыныч вяло махнул хвостом, мол, не стоит благодарности.

— Что они могут дать детям? — вопрошал Буратино. — Насилие и жестокость! Бандиты и убийцы. Посмотрите на их рожи!

Все раскрыли книжки. Со страниц энциклопедии глядели мрачные морды покемонов. Настя узнала одного — это был Вартортл с татуировкой на плече, встретившийся ей десять минут назад на лестнице.

— Каждый из нас, — продолжал Буратино, — живет в России десятки, а то и сотни лет. Даже те, кто приехал из других стран, давно стали здесь своими. Да вот взять хоть меня! Разве кто-нибудь скажет, что я иностранец?

— И я! — подала из угла голос Золушка.

— И я! — басом подтвердил толстячок с пропеллером на спине, в котором Настя без труда узнала Карлсона.

— И не в том дело, что они нездешние, — с болью продолжал Буратино, — а в том, что они агрессивны, не хотят знать наших обычаев и думают, что деньги решают всё!

— А деньги не решают ничего! — звонко выкрикнул Незнайка. — Потому что у нас их нет!

Короче говоря, обсуждение началось. Противостоять покемонам силой сказочные герои опасались У них в запасе был лишь Змей Горыныч, Кащей и пара-тройка принцев и рыцарей. А у покемонов один Чаризард чего стоил!

— Вот послушайте, что про него пишут! — доктор Айболит взял в руки книгу и прочитал: «Чаризард по прозвищу Летающий Ужас отличается особой свирепостью и необычайной прожорливостью. Когда он набивает свое круглое брюхо, летать он уже не может и бродит по земле, переваливаясь с боку на бок...»

— Ага, точно! У нас один такой живет, на улице Зины Портновой, — подала голос Белоснежка, примостившаяся на диване со стайкой гномов. — Балбеса чуть не проглотил, — пожаловалась она.

Все вдруг заговорили разом, вспоминая зверства покемонов, но относительно того,что нужно делать — возникли разногласия.

Айболит предлагал обратиться в милицию, а Баба Яга — в Общественную палату при Президенте России. Называли еще разные государственные учреждения — Генеральную прокуратуру, суд и даже ФСБ. Но брало сомнение: станут ли уважаемые учреждения заниматься проблемами виртуалов, когда у них и на собственных граждан времени не хватает?

Внезапно в комнате послышалось какое-то жужжанье, которое нарастало, переходило в неприятный сверлящий звук, будто от дрели, и наконец в стене под самым потолком образовалась дырка, откуда, и вправду, показалось бешено вращающееся сверло. Дырка быстро расширялась, осыпая на пол мел и штукатурку, и наконец в комнату влетела огромная оса величиною с крысу. Крылышки ее трепетали с огромной частотой, сливаясь в радужный круг.

Раздался общий вопль страха. Колобки посыпались со стула, а малыши из Цветочного города забились под кресло. Лишь Карлсон включил моторчик и взмыл в воздух с намерением сразиться с гигантской осой.

— Это покемон! Это Бидрилл! — воскликнул Буратино.

— Сами вы покемоны! Ж-жуткие покемоны! — прожужжал Бидрилл и с размаху впился в противоположную стенку. С визгом включилась его дрель-жало, Бидрилл на глазах скрывался в стене. Карлсон летал над ним, не зная, что делать. Минута — и Бидрилл исчез, оставив после себя лишь две дыры в стенах напротив друг друга.

— Ну вот... Теперь еще и ремонт делай, — огорченно констатировал Буратино.

Он помолчал, дождался, пока коллеги исчерпают все возможные способы борьбы с покемонами и заявил:

— А я вот что думаю, друзья мои. Может, нам с ними договориться? Выработать какие-то принципы отношений. Я для этого и пригласил сюда Настю. Дело в том, что она знакома с их предводителем Пикачу.

— Я? — удивилась Настя.

— Да! Ты сидела с ним в кафе. Он угощал тебя молочным коктейлем и вы о чем-то беседовали!

— Ой, а я и не знала...

Настя перелистнула энциклопедию и нашла портрет Пикачу. И правда, чем-то похожи с корреспондентом... И галстук-бабочка...

— Давайте попросим Настю быть посредником. Мы должны признать, что дети играют в покемонов. Мы уже не являемся монополистами. Значит, нам нужно как-то делить аудиторию.

— Но они же хотят изгнать нас совсем! — воскликнула маленькая Дюймовочка. Настя ее сначала и не заметила, а оказалось, что она сидела на столе в маленьком блюдечке. — Более того, они хотят нас уничтожить!

— М-да, проблема... — протянул Карабас. — Они это могут. Вооружены превосходно. Бластойз, а? — он кивнул на портрет покемона Бластойза.

— Настя, попробуй поговорить с Пикачу... — предложил Буратино.

— А где же я его возьму?

— Да он тут все время околачивается! — воскликнул выкатившийся из-под стула Колобок.

На том и порешили.

На следующий день, вернувшись из школы, Настя уселась за уроки, а сама все время взглядывала в окно. Двор дома был большой, он отлично просматривался из Настиной комнаты. В центре двора уже поставили сооружение для новогодней елки, которую должны были привезти со дня на день.

Внезапно она увидела, как во двор въехал серебристый джип «мицубиси поджеро». Из него вышел корреспондент Пикачу в сопровождении двух здоровенных охранников, как две капли воды похожих на Бластойза.

Настя вспрыгнула на подоконник, раскрыла форточку и крикнула в нее что есть силы:

— Пикачу-у!!!

Пикачу во дворе принялся крутить головой, потому что не понимал, откуда кричат.

— Стой там!! Я сейчас выйду!! — крикнула Настя.

Охранники-бластойзы обеспокоенно шарили глазами по окнам.

Настя выскочила во двор и устремилась к Пикачу.

Бластойзы выхватили из карманов пистолеты.

— Не стрелять! — приказал Пикачу. — Девочка? Что тебе надо?

— Поговорить, — сказала Настя.

— Хорошо. У тебя есть пять минут. Я очень занят.

Бластойзы спрятали пистолеты. Настя с Пикачу зашли в подъезд, чтобы не стоять на морозе.

— Пикачу, надо что-то делать. Покемоны идут войной на наших. Только ты можешь их спасти...

— Кого? — спросил Пикачу.

— Наших. Буратино, Золушку, Айболита, Чебурашку...

— Но я же сам покемон.

— Ты не покемон, Пикачу! Тебя одного знают из покемонов, твои изображения продаются, про тебя пишут. Ты уже с нами! Но твои товарищи... Нет, они никогда не станут любимыми. Ты понимаешь?

— Ты хочешь сказать, что я стал у вас своим?

— Да!

Пикачу задумался.

— По правде говоря, они мне самому надоели. Я не пойму — охраняют меня эти бластойзы или я у них под стражей... Но как мне остановить их?

— Прогнать! — предложила Настя.

— Они могут не послушаться меня...

— А кого они послушаются?

— Только свою целевую аудиторию, — сказал Пикачу.

— Кого-о?! — у Насти глаза полезли на лоб. — Что это такое?

— Дети, — просто пояснил Пикачу. — Те, для кого их придумали, нарисовали, сделали из них фильм. Только дети могут оживить их своей любовью. Или уничтожить презрением. Понимаешь?

— Кажется, понимаю... — проговорила Настя задумчиво.


Зима набирала силу, и события наворачивались одно на другое, как пласты снега на снежный ком. В разных районах города были зафиксированы драки между сказочными героями и покемонами. Покемонов становилось все больше, кто-то посчитал, что их уже больше двухсот. Это был огромный десант покемонов, высаженный в Россию. Они были вооружены, они знали — что и где надо захватывать.

И вот случилась первая жертва. Страшный Чаризард, пролетая над снежным полем, увидел Тянитолкая, который разрывал носами обеих голов снег и пытался отыскать под ним траву. Тянитолкай был голоден.

Но Чаризард тоже был голоден. Он молнией спикировал на Тянитолкая, вонзил свои когти в спину несчастного сказочного животного и взмыл с ним в облака. Долетев до города, Чаризард устроился на крыше шестнадцатиэтажного дома и сожрал Тянитолкая с потрохами.

Многие видели, как Чаризард нес Тянитолкая в когтях. Об этом стало известно и доктору Айболиту, когда он вернулся с дежурства в районной поликлинике, где служил терапевтом. Ветеринаром он работал только дома.

Айболит решил мстить. Он достал огромный кухонный нож и отправился на поиски Чаризарда. Хорошо, что ему по пути встретилась Настя, которая отговорила его от этой затеи. Ну что мог сделать старенький доктор против огромного хищного змея?

— Айболит, я уже придумала. Приходите на новогодний праздник, — сказала Настя. — Мы устроим флэш-моб памяти Тянитолкая.

— Флэш-моб? — спросил Айболит. — Что это такое?

— Увидите.

Настя пришла домой, включила компьютер и открыла электронную почту. Затем онаразослала всем друзьям письмо следующего содержания:

«Дорогой друг!

Самый главный флэш-моб года состоится 31-го декабря во дворе нашего дома. (Тут она написала адрес). От тебя зависит — будем ли мы жить среди чужих, среди пришельцев, и поклоняться им или останемся со своими верными испытанными друзьями. Тянитолкай всегда с нами!

Ты должен прийти с портретом любимого героя ровно в 15 часов 45 минут.

Перешли это письмо дальше».

Накануне Нового года во дворе дома, где жила Настя, состоялся праздник Новогодней елки.

Погода была прекрасная, падал мягкий снежок. Он покрывал лапы елки и устилал землю белым ковром. Он лежал на шапочках и воротниках малышей и даже у них на ресницах, отчего глаза детей приобретали совершенно праздничный и сказочный вид.

Во дворе собрались жители дома со своими детьми и их виртуальные друзья — Буратино, Золушка, Айболит, Дюймовочка, стойкий оловянный солдатик и другие. Среди них был и Пикачу.

Вокруг елки на высоте пяти метров описывал круги Карлсон в енотовой шубе.

И, конечно, Дед Мороз и Снегурочка управляли праздником.

Настя была в толпе родителей и поглядывала на часы.

В три часа уже стемнело, как всегда бывает в Петербурге в декабре, и настала пора зажигать елку.

Как вдруг во двор из всех подъездов и из ворот, ведущих на улицу, вступили орды покемонов. Их было около сотни — самых разных, с оружием и без. Возглавлял их ушастый Вартортл.

Он заметил Пикачу под елкой и вскричал:

— Предатель! Мы — хозяева этого двора. Убирайтесь вон! Дети будут смотреть наши игры!

С этими словами покемоны устроили вокруг елки дикий танец, напоминавший пляски людоедов. Малыши сбились в кучу и с ужасом смотрели на них. А Настя отсчитывала секунды на часах.

И вот, когда минутная стрелка часов остановилась на цифре 9, что означало без четверти четыре, во дворе появились Настины друзья и совсем незнакомые мальчики и девочки. Один, два, десять, пятьдесят — они словно сыпались из рога изобилия. И каждый высоко держал высоко рисунок своего любимого сказочного героя.

Буратино, Алиса, Карлсон, Белоснежка, Золушка, Курочка Ряба, крокодил Гена... Среди них был и Пикачу. Но ни единого покемона из тех, кто сейчас отплясывал воинственный танец под елкой, на этих рисунках не было.

Огромная толпа детей окружила пятачок, на котором сгрудились покемоны. Они прекратили танец, прижались друг к другу и лишь переводили глаза с одного рисунка на другой, надеясь увидеть свою страшную рожу. Но никого там не было.

Они были уверены, что их любят или хотя бы уважают, а не только боятся, но они ошибались.

Их постигло страшное разочарование. Это очень обидно — узнать, что тебя никто не любит.

В один миг они превратились в ничто, в фикцию, в чью-то недобрую фантазию. Жалкие и растерянные, несмотря на свои когти и зубы, они больше никому не были страшны.

И тогда покемоны стали таять, превращаться в дым и улетучиваться в темное петербургское небо. Миг — и никого из этих непрошенных гостей не осталось во дворе.

— Летите, голуби!.. — помахала им вслед Снегурочка белой рукавичкой.

— Ёлочка, зажгись! — густым басом провозгласил Дед Мороз.

И ёлка зажглась, освещая лица всех собравшихся во дворе взрослых и детей, среди которых уже не было чужих.

Пикачу наклонился к Насте и сказал:

— Кажется, я понял, что такое флэш-моб.

— Это просто большой сбор, — сказала Настя. — Очень большой сбор друзей.


2005 г.