а.ж. "

Глава 11"

Глава 12.
МЭ: «Любовь стоит того, чтобы ждать...»

Вступление рок-дилетанта

Как говорится, лучше поздно, чем никогда, а также — все хорошо, что хорошо кончается!

Я имею в виду не только наш затянувшийся конкурс любительской магнитофонной записи в жанре рок-музыки, но и сам «Музыкальный эпистолярий», который подошел к логическому концу.
Здесь мы намерены подвести итоги и раздать некоторых слонов.

Затевая конкурс, мы предполагали, что дело это непростое. Но оно оказалось еще сложнее. Судите сами. В течение примерно года мы получили более двухсот фонограмм со всех концов Союза с музыкальными программами продолжительностью от получаса до сорока минут. Чтобы прослушать весь материал хотя бы один раз, требовалась почти неделя без сна и отдыха. Мало того, на каждую фонограмму мы заводили учетную карточку, распечатывали ее аннотацию в нескольких экземплярах, помещали катушку или кассету в коробочку со специально приготовленной обложкой, где тоже указывались название группы, ее географическое положение и наименование альбома, после чего фонограмма поступала к членам жюри на прослушивание.

Хорошо, если в результате нас ждал музыкальный кайф и мы могли оттянуться в полный рост на оригинальной музыке, прекрасных текстах и фирменном качестве звучания. Однако, скажу честно, такое происходило далеко не всегда. Уровень конкурса, если судить по лучшим группам, был весьма высок, но в среднем оставлял желать лучшего.

Перед нами встал вопрос: как подводить итоги смотра-конкурса, когда в нем, с одной стороны, участвуют такие группы, как КИНО, АЛИСА, ТЕЛЕВИЗОР, ЦЕНТР, обладающие огромным опытом и возможностью записаться почти в профессиональных условиях, а с другой — никому не известные команды вроде группы ХЕРУВИМ из поселка Верхний Уфалей Челябинской области или ЛЕДОКОЛ из села Корсунка Херсонской области?

Мы решили во главу угла ставить качество музыки и профессиональное умение команды, не делая никаких скидок на молодость, отсутствие опыта и провинциальную нищету. В конце концов, и на двух магнитофонах «Яуза» в квартирных условиях можно записать вполне приличные фонограммы, если есть талант, вкус и желание сказать нечто важное. Что и доказали многие провинциальные группы. Равняться нужно на лучшее. Для утешения можно вспомнить, что еще года три-четыре назад и Виктор Цой, и Константин Кинчев, и Василий Шумов, и Юрий Наумов играли на плохой аппаратуре и записывались в далеко не идеальных условиях, делая первые шаги на пути к успеху.

Естественно, мы понимаем всю условность дипломов I, II, III степени и поощрительных. В искусстве вообще трудно раздавать награды и располагать по местам, в отличие от спорта. В данном же случае, когда в смотре участвовали команды самых разнообразных творческих направлений, стилей, профессиональной подготовки, возраста, опыта звукозаписи и материальной обеспеченности, ни о каком общем критерии оценки вообще не может идти речи. Поэтому можно расценивать наш выбор как чисто интуитивное мнение жюри о том, что такое «хорошо» и что такое «плохо» в рок-музыке, при том что это «хорошо» и соответствующий диплом в каждом конкретном случае может означать и гражданскую позицию команды, и качество музыки, и поэтичность текстов, и приличный драйв, и оригинальность звука, и технический уровень записи фонограммы — у кого что есть. О вкусах и пристрастиях членов жюри читатели могли судить по опубликованным рецензиям, а также  могли понять, кто из членов нашего жюри работал с наибольшей отдачей.

Недостаток места не позволил нам прорецензировать даже всех лауреатов. Лишь 26 групп из 70 отмеченных удостоились печатной оценки на страницах «Авроры» — от краткого разбора до серьезной рецензии. Остальные группы получили «непечатную» оценку, иными словами — внутреннюю рецензию в письме из журнала.

И здесь следует сказать о человеке, без которого наш конкурс затянулся бы еще года на два. Я говорю о секретаре конкурса Петре Сытенкове (псевдоним — Бввид Доуи), 28-летнем враче из Свердловска, любителе и знатоке рок-музыки, который оказался в Ленинграде на двухгодичной стажировке и совершенно кстати предложил свои услуги «МЭ». На его долю выпала предварительная селекция предложенных фонограмм и написание внутренних рецензий на работы тех групп, которые не выдержали предварительного отбора. Это не значит, что другие члены жюри, в частности рок-дилетант, этой музыки вообще не слыхали. Они ее тоже слушали, но менее тщательно, если можно так выразиться, и ни разу не разошлись во мнениях с секретарем конкурса по поводу общего уровня фонограммы.

А сейчас познакомьтесь с заключительной эпистолой «МЭ», которую я не посмел опубликовать в журнале, а помещаю лишь здесь, на страницах своего «Путешествия», ибо оно подходит к концу.


Рок-дилетант — читателям

Дорогие друзья!

Сегодня ночью мне приснились Африканец и Цой. Клянусь, я не вру, я мог бы выдумать еще что-нибудь посмешнее.

Сережа («Африка») Бугаев производил в моем сне экстрасенсные опыты. Я с недоверием взирал на него. Цой стоял рядом и невозмутимо кивал головой: мол, Африка это умеет, не волнуйтесь.
Потом Цой взял у меня членский билет Союза писателей, чтобы пройти на какое-то закрытое мероприятие, и скрылся. Я проснулся в полной уверенности, что у меня наконец-то поехала крыша.

Потом мне стало грустно. Я вспомнил, что когда-то сочинял истории в духе сновидений, и это было самое счастливое время моей жизни.

А теперь мне звонят из Магаданского рок-клуба и спрашивают, получил ли я второй альбом ВОСТОЧНОГО СИНДРОМА. И я отвечаю, что получил, прекрасная музыка, буду о ней писать, а также попытаюсь договориться с фирмой «Мелодия», чтобы они издали альбом на пластинке.

Я забыл, как ставится точка в конце предложения. Бабель писал, что нет ничего выше искусства — вовремя поставить точку. Вот я и думаю: не пора ли мне поставить точку в моем затянувшемся «Путешествии»? Я был честным вольнонаемным рок-н-ролла, но срок моей службы подошел к концу. Когда-то в шутку я рассказал БГ, что, после того как мне стукнет пятьдесят, я выброшу пишущую машинку, наберу команду молодых музыкантов и стану петь пропитым голосом похмельные песни о любви, как Том Вэйтс. Я люблю Тома Вэйтса.

«Это будет настоящий рок-н-ролл»,— серьезно сказал Боб.

Но я не сделаю этого. Лучше я буду сочинять детские сказки.

Все чаще и чаще я ставлю на проигрыватель пластики Моцарта и русские духовные песнопения, благо они теперь записаны на пластинки. Нет, я не предал рок-н-ролл, просто рок перестал быть полем битвы за прогресс и превратился в музыку, стоящую в ряду других. Мне хочется слушать ее, но биться за нее уже бессмысленно.

Однако выяснилось, что мы уже «увязли в борьбе» и возвратиться на землю трудно. Сказавший «а» должен назвать все остальные буквы алфавита, пока не доберется до «я». И тут он вспомнит о себе, как вспомнил я, проснувшись сегодня утром и стряхивая с себя рок-н-ролльный сон.

Я верю, что все эти годы мною двигала любовь. Но к чему? К музыке, которой я поначалу совсем не знал? К музыкантам, один вид которых приводил меня в смятение? К молодым фанам, не желавшим меня слушать?

Нет, нет и нет.

Это была любовь к свободе, которой нам так не хватало. Рок-н-ролл ворвался на нашу землю в самый страшный момент, когда свобода оказалась ненужной, и мы сами придумали себе время застоя, чтобы отсидеться в нем, опасаясь свободы. Мы цепенели, как кролики, под взглядом государственного «недреманного» ока. И я сбежал в грохочущий мир, где барабанные палочки отбивали чечетку на медных тарелках, чтобы получить свой «глоток свободы», о котором писал когда-то Булат Окуджава.

Прошу только понимать меня правильно. Речь идет не о конституционных свободах, которых мы добиваемся и теперь. Я говорю о внутренней свободе, без которой нет творчества.

Ты будешь доволен собой и женой,
Своей конституцией куцей.
А вот у поэта всемирный запой,
И мало ему конституций!

Так написал когда-то Александр Блок, и, надо сказать, правильно написал. Нашему рок-н-роллу всегда было мало конституций, он пытался сохранить внутреннюю свободу, когда она стала ненавистна подавляющему большинству населения. По сути, рок добивался не снятия милицейских ограничений — он хотел разбудить граждан, хотя делал это так грубо, что проснувшиеся граждане часто бывали недовольны.

Сейчас эта битва за внутреннюю свободу между народом и населением вышла за рамки рок-н-ролла. Она пронизала все общество, все искусства. В этих условиях литератору пора возвращаться домой.
И все же остались два дела, которые следовало бы завершить, прежде чем «вешать гитару на гвоздь».

Мне очень хотелось бы закончить наш смотр-конкурс лучших магнитофонных альбомов большим фестивалем лауреатов. Последние два месяца жюри, преобразованное в оргкомитет фестиваля, ведет работу в этом направлении. Это будет хорошая и вовремя поставленная точка в нашем конкурсе, которая сможет стать для команд, открытых нами, надежной стартовой площадкой.

Что же касается точки на «Музыкальном эпистолярии», то, скорее всего, это будет не точка, а запятая. «МЭ» уже превратился в зародыш отдельного рок-н-ролльного издания, вокруг него сгруппировались авторы, у нас уже есть рабочая редакционная группа, которая помогает в работе с материалами конкурса, ответами на письма читателей, организации статей и пр.

То, о чем писал «МЭ» в своем выпуске, посвященном самиздату, должно осуществиться! Я имею в виду музыкальный альманах с периодичностью выхода примерно раз в квартал (журнал нам пока не осилить. Как выяснилось, для открытия подписного периодического издания требуются решения на уровне Совмина и ЦК КПСС).

Мне хотелось бы назвать этот альманах «Рок-дилетант», тем самым сняв с себя это прозвище и передав его изданию. Но смысл названия не только в том, чтобы освободить уставшего рок-дилетанта. По существу, центром внимания альманаха должны стать проблемы молодых музыкантов на местах, то есть то самое, чем мы начали заниматься в конкурсе. Хотелось бы на практике осуществить схему развития молодых групп, которая действует в цивилизованных странах. Там группа заявляет о себе записью на пластинке, которая продюсируется знающими, имеющими вкус и влияние людьми. Если пластинка имеет успех, о группе начинают говорить, писать, она удостаивается приглашений на гастроли. Дальнейшая судьба музыкантов — в их руках.

У нас же группа проходит многолетний изматывающий путь на концертных площадках, иногда совершенно безвестных, пока не добивается права выпустить пластинку. Западный путь развития — пока счастливое исключение, как это стало с группой НАУТИЛУС ВОМПИЛИУС, завоевавшей популярность записью альбома «Разлука».

Альманах «Рок-дилетант» мог бы оказывать практическую помощь группе на первом этапе ее существования, то есть собирать и оценивать первые любительские записи молодых музыкантов, освещать их на своих страницах,  рекомендовать  профессиональным студиям звукозаписи и фирме «Мелодия». Собственно, эту работу мы и начали своим конкурсом. Запустить это издание очень трудно, уверенности в успехе у меня нет, но честь рок-дилетанта поставлена на карту, значит, будем пытаться.

И вот тогда я смогу со спокойной душой уйти в сторону, листая новый альманах и изредка прослушивая свежие записи ослабевшим ухом бывшего рок-дилетанта.
А пока — «ни шагу назад, только вперед!», как пел Юра Шевчук.

Я прощаюсь с вами, дорогие читатели, на страницах «Музыкального эпистолярия», надеясь встретиться вновь на страницах «Рок-дилетанта».

Да здравствует рок-н-ролл!

< Назад | Далее >