а.ж. "Глава 7"
| Автор | а.ж. |
| Изд-во | г |
Глава 7.
МЭ: Полный гудбай
Вступление рок-дилетанта
За время подготовки к печати книжки «Путешествие рок-дилетанта» у меня сформировалась вполне отчетливая двойственность сознания. Дело в том, что одни главы этой книги написаны от лица рок-дилетанта, а другие — от лица Автора, придумавшего в свое время этот персонаж и наблюдающего за ним вот уже почти десять лет. Автор и РД не всегда одинаково относятся к рок-н-роллу, иногда яростно спорят между собой. Поэтому нет ничего удивительного в том, что они, готовя очередной тур «МЭ», решили написать друг другу письма, в которых делятся впечатлениями о последних музыкальных событиях, участниками которых им довелось быть, и излагают свои точки зрения на наболевшие проблемы рок-н-ролла.
Автор — рок-дилетанту
Уважаемый рок-дилетант!
Двадцатого февраля сего года мне удалось (естественно, вместе с Вами) побывать на благотворительном концерте памяти Саши Башлачева в концертном зале «Октябрьский». Устроителем концерта выступил Ленинградский рок-клуб, сбор должен пойти на памятник поэту Александру Башлачеву.
Давно уже мне не приходилось слышать столь мощного акустического концерта. Электронное звучание синтезаторов, завывания электрогитар, богатство аранжировок, использование различных «примочек» заставляли нас порою забыть, что отечественный рок-н-ролл стоит одной ногою в бардовской песне с ее повышенным вниманием к слову и искренним, доверительным обращением к слушателю. Здесь же это было видно отчетливо. Барды рок-н-ролла, которые в других условиях умеют создавать электрический напор небывалой силы, на этом концерте ограничились, казалось бы, скромными акустическими средствами. Подбор участников был разношерстный, но достаточно интересный. Собственно, подбора, по всей вероятности, не было, на концерт приехали те, кто смог и захотел помянуть Сашу в двухлетнюю годовщину его гибели.
Мы увидели на сцене сольные выступления ленинградцев Святослава Задерия и Юрия Ильченко, москвичей Андрея Макаревича и Инны Желанной, сибиряков Янки Дягилевой и Егора Летова, горьковчанина Алексея («Полковника») Хрынова, Андрея Дворина из Киева; прекрасно читал стихи Олег Гаркуша. Кроме них перед слушателями предстали усеченные «акустические» составы ТРИЛИСТНИКА (Дюша — Фан), ЧАЙФА (Шахрин — Бегунов), ДДТ (Шевчук — Зайцев —Чернов), группы москвичей во главе с Сергеем Рыженко. Завершился концерт кинокадрами, на которых Саша Башлачев пел «Время колокольчиков», и групповым пением песни МИФОВ «Бей, колокол!». Вел этот концерт Старый Рокер — Джордж Гуницкий.
С заключительного аккорда я и начну. Мне показалось, что финальную точку концерта уместнее было бы поставить именно на кинокадрах Сашиной песни. И пусть бы участники вышли и в молчании постояли на сцене перед стоящим залом. А петь им вместе, как будто дело происходит в Юрмале, было не нужно. Это лично моя точка зрения. Концерт таким образом завершился эстрадной нотой, что в данном случае было неуместно. И все, кто вышел в конце на сцену — и Дюша с Фаном, и Макар, и Ильченко, и Гаркуша, и Шевчук, и Рыженко, — они все славные парни, но уже давно не вместе. У каждого свой путь и своя судьба.
И кстати — свой Башлачев. Получилось: вот какие мы славные и как мы друг друга любим! А надо было просто: мы любим Башлачева.
Сам же концерт шел поначалу через пень-колоду. Мне показалось неудачным выступление киевлянина Дворина, от его песен веяло кабаком; «Полковник» Хрынов слишком работает на публику для этого исповедального жанра; интересные, очень своеобычные по мелодическому построению песни Инны Желанной были прохладно встречены залом, что обидело исполнительницу; хорош в начале концерта был, пожалуй, лишь Юрий Ильченко, легендарный герой семидесятых, почему-то пропустивший все восьмидесятые годы и вновь активно заявивший о себе выпуском сольника и выступлениями. Зато вторая половина, начавшаяся чтением стихов в исполнении Гаркуши, заставила зрительный зал внимать происходящему с полным сопереживанием. По духу песен, по их «болевому порогу» ближе всех к Башлачеву стояли выступления Егора Летова и Яны Дягилевой. И пускай в их стихах проскакивали порой крепкие словечки и выражения, заставлявшие нервно вздрагивать пожилых билетерш,— эти песни открывали ту же саднящую, кровоточащую рану, которая в конце концов довела Башлачева до гибели. Однако, на другом фланге того же концерта стояла вовсе не «попса рок-н-ролла» (примерно так выразился со сцены Егор Летов), а музыканты более сдержанные, может быть, чуть более взрослые и мудрые. Ведь можно выставлять напоказ свои раны, сдирая с них к тому же коросту запекшейся крови, а можно упрятать свою боль глубоко внутрь, переплавить ее в иные песни — не такие истовые и надрывные, но оттого не менее горькие.
Поэтому ничуть не слабее, чем песни Летова и Дягилевой, прозвучала и умиротворенная, нездешняя музыка ТРИЛИСТНИКА, и мужественная лирика ЧАЙФА, и умные, иронично-пессимистические баллады Макаревича, и, как всегда, мощные и глубокие песни ДДТ, где выше всяких похвал были сольные импровизации Никиты Зайцева на альте.
Мастерство и душевная отдача артистов сумели покорить зал, поначалу настроенный, прямо скажем, по-хамски. И тут я не могу не выразить горечи и сочувствия Вам, мой любезный двойник, ибо вместе с Вами наблюдаю, как на протяжении последних полутора лет воспеваемый Вами отечественный рок-н-ролл теряет свою публику. Она подменяется толпой, к которой даже неприменимо понятие «публика» — толпой, которая не понимает рока, не знает и, в общем, не любит его. Зачем же она ходит на рок-концерты? Только для того, чтобы «отвязаться». Дурацкие выкрики, полное пренебрежение к артисту, находящемуся на сцене, если это не их кумир, размахивание бенгальскими огнями и бросание на сцену чего попало — тех же бенгальских огней, огрызков яблок, бутылок и даже... картошки (об этом рассказывал мне гитарист КИНО Юра Каспарян). По фойе в разных направлениях пробегают звериные стайки подростков в тельняшках навыпуск, неухоженные и неряшливые, с «алисовскими» звездами, намалеванными на щеках, и матом-перематом на устах. (Пронесся слух, что в концерте примет участие Кинчев.) Дружинники выволакивают из зала курящих и портящих стулья.
За что боролись? За такую вот «свободу»?
Это печально, ибо я вместе с Вами надеялся, что отечественный рок-н-ролл сделает шаг от митинга к искусству. Вместо этого, по крайней мере, внешне он сделал шаг от митинга к бардаку. Да и бардак-то неинтересный...
Извините, если что не так.
Ваш Автор
Рок-дилетант — Автору
Николаич!
По-моему, ты поддался панике. Ах, на рок-концерты не ходят! Сборов нет! Ах, ходят совсем не те! Сплошная шпана!.. Короче, «рок-н-ролл мертв, а я еще нет».
А ты ожидал, что в «эпоху гласности» рок-н-ролл перекочует в Большой зал филармонии и чистенькие девочки, шелестя программками, будут наставлять бинокли на Кинчева и умильно ему аплодировать?
А в перерыве чинно ходить по кругу вместе с чистенькими мальчиками и обсуждать «верхнее ля» маэстро? Да кому он нужен, такой рок-н-ролл!
Согласен, отечественный рок переживает сейчас трудное время, но то, что с ним происходит, на мой взгляд, не только закономерно, но и полезно для него. Кавалерийская атака кончилась. Революция победила. Пора переходить к мирному строительству.
Некоторые люди со стороны, считающие себя относящимися к искусству, последнее время часто задают мне вопрос: «Скажите, мода на рок уже прошла?» Им очень хочется, чтобы «мода прошла». Они не скрывают соболезнующей улыбки: что же ты, мол, дурачок, потратил столько времени и сил на очередное модное увлечение? И не стыдно?
Почему-то никто, даже видя пустующие оперные залы или бедственное положение симфонических коллективов, не спрашивает, прошла ли мода на Россини и Бетховена. Трудности «классической» музыки
списывают на общее «одичание» публики, на катастрофическое положение культуры в целом. Но почему рок-музыку нужно исключать из общего списка явлений искусства? Впервые за много лет получив возможность нормального существования, рок-н-ролл испытывает и «нормальные» трудности.
Ты говоришь: публика не та. Тупая, хамская и к тому же неряшливая. А кто ее сделал «той»? Может быть, у нас, как по мановению волшебной палочки, появились музыкальные издания, вукозаписывающие фирмы, концертные организации, менеджеры, учебные заведения? Может быть, страна наводнена музыкальной аппаратурой и современными инструментами?
Увы, нет. С рок-н-ролла всего-навсего сняли запрет, пустив в свободное плавание там, где плавать в принципе нельзя. Немудрено, что он сразу же сел на мель.
То, что ранее принималось за интерес к жанру, по крайней мере наполовину, если не больше, было интересом к свободному волеизъявлению и способом выражения протеста. Та публика, на которую ты сетуешь — сопливая «гопота», — к началу перестройки находилась еще в несознательном возрасте. Они выросли во времена, когда телевизор стал круче любой рок-команды. Вот разве что по «ящику» еще не матерятся, почему и встречаются «на ура» крепкие словечки Егора, но отнюдь не чувства, которые эти словечки вызвали. Рок-н-ролл привлек эту публику лишь возможностями «отвяза», но не мастерством и профессионализмом. Его пока не прибавилось.
Наивно было бы полагать, что искренние и честные парни с гитарами будут продолжать привлекать публику лишь за счет честности и искренности. Умеющие делать музыку и стихи, а таких было и есть относительно немного, меньше других заметили эти перемены настроения публики. На них и раньше не ломились, зато теперь кое-кого они все же собирают.
Необходимо прямо сказать: «золотой» век отечественного рок-н-ролла, когда из грязи можно было за неделю попасть в князи, закончился. Начался «серебряный» век, требующий упорства и терпения, а главное, созидательного культурного строительства. Отток публики от рока подтверждает его духовную, если хотите, элитарную природу, хотя я не люблю этого слова. Использую его просто как антоним «масскультуры». Но чтобы он стал по-настоящему таким и привлек к себе думающую публику, нам всем необходимо много поработать.
Такие попытки уже начались. Появляются издания, пластинки, на очереди создание альтернативных «Мелодии» звукозаписывающих фирм. Начинают возникать специализированные фестивали, где «оттяжка» не ставится во главу угла.
Об одном мне хочется рассказать.
Он прошел 24—25 февраля в Киеве, в ДК «Славутич», и назывался «Фестивалем-семинаром независимых отечественных рок-групп». Участвовало в нем всего шесть команд: киевские КОЛЛЕЖСКИЙ
АСЕССОР, РАББОТА ХО и ИВАНОВ ДАУН, харьковский ТОВАРИЩ, магаданско-ленинградский ВОСТОЧНЫЙ СИНДРОМ и таллинская НЕ ЖДАЛИ.
Организаторы сразу же отказались от идеи коммерческого предприятия, нашли спонсоров и постарались обеспечить им рекламу в лице Украинского и Центрального ТВ («Чертово колесо»). Билетов вообще
не продавали, были только пригласительные для своей тусовки и приехавших журналистов. Музыкантам заплатили за выступление.
«Лома» при входе не было, в зале можно было найти свободные места, зато не было и «неврубающейся» толпы. Кто-то потихоньку тащился, кто-то слушал, уходя в себя, были и такие, что скучали. В кулуарах фестиваля дебатировался вопрос: что же такое «независимая» музыка? Означает ли приглашение шести «независимых» команд то, что остальные десять тысяч являются «зависимыми»? Николай Мейнерт предложил термин «некоммерческие», но в условиях, когда музыка вообще плохо продается, и это слово требует уточнения.
Между тем нечто общее действительно объединяло музыку участников фестиваля. Я пытался мысленно вписать сюда хоть одну питерскую команду, чтобы она не выглядела инородным телом,— и не смог. Из москвичей к данной компании мог бы примкнуть ВЕЖЛИВЫЙ ОТКАЗ, ИЗ свердловчан, и то с большой натяжкой,— АПРЕЛЬСКИЙ МАРШ. В перерывах между концертами и тусовками я пытался определить для себя, в чем же отличие «независимых» от всего остального.
Бросается в глаза интерес к музыке как таковой, причем к музыке, с одной стороны, изощренной, изобилующей тонкими мелодическими нюансами и сложной ритмикой, а с другой — производящей впечатление панк-примитива. Для нетренированного уха на сцене происходит монотонная, затягивающая в эту монотонность, гитарная «рубка», избегающая всякого рода красивостей, в виде выпуклой аранжировки или электронно-клавишных аккордов, но, вслушавшись в нее, можно обнаружить бездну интересного во взаимодействии инструментов с ритмсекцией, в использовании вокала, просто в звукоизвлечении. Но это уже не арифметика рок-н-ролла, а высшая математика или, по крайней мере, алгебра.
Чаще всего я слушаю такую музыку головой, до «пупа» она не доходит. Исключение составлял ВОСТОЧНЫЙ СИНДРОМ, которому сразу удалось меня «потащить». Теперь прибавились НЕ ЖДАЛИ и отчасти АСЕССОР.
Даже если бы я съездил в Киев на одно выступление НЕ ЖДАЛИ, я не считал бы время потерянным. Об этой команде я много слыхал, но видел лишь однажды по ТВ. Сложился имидж веселой шоу-команды,
использующей в музыке еврейско-цыганско-индийские мотивы. Почему-то казалось, что все построено на стебе.
Выяснилось, что это не так. Построено, прежде всего, на захватывающей умной музыке великолепного драйва, в которой можно, конечно, разглядеть и фольклорные мотивы, и элементы стеба, но в целом это сплав высокой чистоты. Я как раскрыл рот на первых звуках, так и забыл его закрыть. Сидевший на балконе ВОСТОЧНЫЙ СИНДРОМ в полном составе тоже слегка офонарел. Наличие духовых (тромбон, труба, альтгорн) и «объектов» (игрушечные литавры, музыкальный молоток), «живое» фортепьяно делают музыку НЕ ЖДАЛИ весьма разнообразной и тоже «живой». А электрогитара Сойбельмана — это просто блеск!
Конечно, я не упустил случая лично познакомиться с такой замечательной командой, и мы славно провели вечер, закончившийся внезапным ночным броском в подвернувшемся «рафике» на другой конец
Киева, в Святошино, к ВОПЛЯМ ВИДОПЛЯСОВА в лице их басиста Саши Пипы. Но это уже тусовка — и вообще помнится смутно.
Однако, мой магнитофон зафиксировал обрывки беседы с лидером группы Леонидом Сойбельманом, один вид которого вызывает в памяти Шолом-Алейхема и одесские рассказы Бабеля — настолько Леня национально-колоритен. Он оказался совсем молодым — 23 года, отслужил в армии (трудно его себе там представить), а костяк НЕ ЖДАЛИ сложился еще в юности из школьных друзей. Осенью 1989 года, как раз во время фестиваля «Авроры», НЕ ЖДАЛИ выезжали за границу по приглашению — в Данию, Голландию, Бельгию, где смогли записать пластинку. Чтобы покончить с информацией о группе, сообщу, что в НЕ ЖДАЛИ играют: Леонид Сойбельман (гитара, вокал), Илья Комаров (бас), Вадим Веэремаа (духовые), Виталий Редчиц (барабаны), Виктор («Битловский») Кулагин (объекты), Олег Давидович (тромбон, гитара), Ави Недзвецкий (ф-но).
И НЕ ЖДАЛИ, и выступавший в Киеве ВОСТОЧНЫЙ СИНДРОМ с АСЕССОРОМ, и РАББОТА ХО с ИВАНОВЫМ ДАУНОМ, и ТОВАРИЩ два дня убеждали меня в том, что рок-н-ролл жив и музыкально он развивается сейчас интенсивнее, чем текстово. Кредит доверия слову исчерпан. Политизированному року следует сказать «полный гудбай».
Кстати, это словосочетание было неофициальным названием киевского фестиваля, в которое его участники и организаторы — Николай Ежов, директор РАББОТЫ ХО, его сестра Татьяна, редактор журнала «Гучномовець», Владимир Шамрай («Адольфыч»), директор КОЛЛЕЖСКОГО АСЕССОРА,— вкладывали каждый свой смысл: кто финансовый «прогар», кто накладки в организации, которых, будем справедливы, было немного, кто «непокупаемость» авангардной музыки.
Ну а для меня эти слова звучали несколько ностальгически (типа «Гуд бай, Америка!»), реквиемом по старому рок-н-роллу, звавшему нас на баррикады в начале восьмидесятых, и гимном Музыке, которая всегда ждала момента, когда наступит для лозунгов и плакатов «ПОЛНЫЙ ГУДБАЙ»!
С приветом, РД
«Аврора», № 7, 1990 г.
Андрей Бурлака — рок-дилетанту
Дражайший мэтр!
Раз уж вышло так, что наша с Вами переписка до сих пор не угасла, я поведаю Вам одну в высшей степени занимательную историю о путешествии, которое вполне могло претендовать на эпитеты «волшебное» и «таинственное»...
...Первые серьезные сомнения в том, что нам удастся довести до конца грандиознейшую акцию движения «Рок Чистой Воды» — двухнедельный волжский круиз на теплоходе «Капитан Рачков»,— возникли у меня на второй день после отплытия, когда в Казани мы ухитрились забыть на берегу съемочную группу голландского телевидения — двух баскетбольного вида загорелых парней вместе со всей их дорогостоящей амуницией. Голландцы решили слегка задержаться в городе, чтобы отснять фантастически красивый BOЛЖский закат. При этом они здраво рассчитали, что на такси доберутся в порт за десять минут. Ехали они действительно минут пять, а вот ловили машину верных полчаса. Вообразите себе ярость капитана, который был вынужден давать задний ход и бесславно возвращаться, чтобы забрать отчаянно приплясывающих за поручнями пирса любителей прекрасного! После этого нам было сделано третье строгое предупреждение... Справедливости ради следует признать, что и первые два не были лишены оснований: кому понравится не прекращающееся ни днем, ни ночью хождение по палубам и надстройкам толп галдящих, поющих или играющих на всевозможных инструментах людей, для которых не существует ни распорядка дня, ни судовой дисциплины, ни правил безопасности?
Идея «Рока Чистой Воды» как движения, направленного на сохранение еще не уничтоженной деятельностью человека природы, а также на борьбу за чистоту собственного рок-н-ролла, принадлежит лидеру ЧАЙФа Володе Шахрину. Первой серьезной акцией движения стали годичной давности концерты в московском зале «Дружба», после чего у его активистов возникла мысль устроить шоу «побольше и получше».
Наиболее интересное, хотя и совершенно невыполнимое, на первый взгляд, предложение выдвинул администратор нижегородского рок-клуба Гоша Крупин: он решил зафрахтовать небольшой теплоход и — в компании рок-музыкантов, экологов и журналистов — спуститься, а затем подняться вверх по Волге, агитируя почтеннейшую публику за чистоту окружающей среды.
С самого начала было ясно, что собирать средства, потребные для очистки великой реки, с помощью рок-концертов — совершенно бессмысленное дело: речь идет не о сотнях или тысячах, а о миллиардах
рублей, которых у рокеров нет, не было и не будет. Гораздо более важной представлялась задача обратить внимание людей, и особенно молодежи, на сами проблемы экологии, перевести их, так скажем, с
газетного языка на повседневно-будничный. О состоянии окружающей нас среды мы знаем мало или вообще ничего. Вот вам пример: «зеленые» на теплоходе вывесили таблицу, в которой отмечали наличие всевозможных примесей в речной воде у каждого города. Количество вынесенных в таблицу цифр равнялось, кажется, двадцати. «Так много!» — воскликнули, прочитав ее, мы. «Так мало!— в панике восклицали голландцы.— У нас для анализа воды используется двести показателей, и самого главного здесь нет!» Я уж не говорю о том, что в нашей стране есть только проблематичная «предельно допустимая концентрация».
Впрочем, я отвлекся. Прошлой зимой теплоходный проект начал мало-помалу приобретать черты реальности. Совершенно неожиданно его поддержали Госкомприроды СССР и ряд других солидных организаций. Известный московский рок-промоутер и менеджер Костя Ханхалаев, сам Крупин, представители горьковского МЦ «Федерация» Слава Уланов и Семен Подкар колесили по стране, пытаясь увязать в единую сеть сотни расползавшихся в разные стороны ниточек. Концертный аппарат, пригодный для озвучивания стадионов и в то же время достаточно компактный — его предстояло возить по берегу и каждый день собирать-разбирать, — Костя нашел в Донецке. Шахрин несколько раз прилетал в Ленинград, где мы вели разъяснительную работу среди звезд рок-н-ролла.
Надо сказать, что в принципе никто из приглашенных не ответил нам прямым «не», но, как обычно, гастроли, телесъемки, заманчивые перспективы заграничных турне и личные проблемы оторвали целый ряд громких имен; в результате 14 мая на борту теплохода «Капитан Рачков» из горьковского речного порта отбыли следующие группы: ЧАЙФ, НАСТЯ (Свердловск), ТЕЛЕВИЗОР, АУКЦИОН, ПЕТЛЯ НЕСТЕРОВА (Ленинград), СВ (Москва), WEEKEND AT WAIKIKI и Эрнест Ланхаут (Голландия), ХРОНОП (Горький), ТЕАТР ПИЛИГРИМОВ (Иркутск), ПРО, МИРАЖ-СТУДИЯ и РОЛЛЕРЗ (Чебоксары), ФОРМУЛА 10-20 и РИО (или ВОКРУГ БОМБЫ) (Тольятти). По мере того как теплоход продвигался вперед по своему маршруту, состав участников постоянно менялся: уехала на гастроли НАСТЯ, зато приехали ее земляки ОТРАЖЕНИЕ и АПРЕЛЬСКИЙ МАРШ, а также магаданская МИССИЯ: АНТИЦИКЛОН, в Казани концерт открывали местные англоязычные АНГЕЛЫ И ДЕМОНЫ, в Саратове появились герои «Рок-периферии-88» ИУДА ГОЛОВЛЕВ и т. д. Забавно, что постоянное и неизбежное тесное общение между музыкантами разных городов привело к появлению совершенно неожиданных проектов — к примеру, саксофонист-флейтист ДЕТЕЙ Рома Капорин (сама группа, к сожалению, не смогла участвовать в акции) отлично вписался в саунд ЧАЙ-Фа, да так, что Шахрин всерьез подумывает о том, чтобы пригласить его на запись своего следующего альбома, а ночные джемы на верхней палубе собирали воедино едва ли не всех находившихся на судне музыкантов. Однако вершиной теплоходной тусовки стало появление синтетического оркестра АУКЦИОН-ЧАЙФОВЫХ ДЕТЕЙ КАПИТАНА РАЧКОВА, который в последние дни турне даже вылезал на сцену со странным репертуаром — от «Женщина смотрит в окно...» в исполнении Володи Веселкина (о, это несомненный хит грядущего сезона) до «Всё — я сказал», спетой мощным, многоголосым хором. Это, я вам скажу, было незабываемое зрелище...
А май, надо сказать, выдался ласковый. Природа ничтоже сумняшеся рассудила, что борьбу за ее спасение сподручнее вести в солнечные дни, и обеспечила нам «режим наибольшего благоприятствования». Правда, после Куйбышева небо вдруг заволокло тучами, но Сэм Тяпкин, лидер саратовской группы ИУДА ГОЛОВЛЕВ, авторитетно заявил, что уж в родном-то городе хорошую погоду он нам гарантирует. И верно, следующее утро встретило нас абсолютно чистым горизонтом и прямо-таки июльской жарой. В таких условиях центр всевозможной активности как-то сам собой переместился из вечно затененного носового салона и крохотного пресс-центра на верхнюю палубу, где с утра до вечера шли споры, диалоги, интервью, нескончаемой рекой лилось пиво, лип к плечам отличный загар, складывались и распадались сугубо теплоходные микрокомпании и кружки по интересам.
До этой поездки мне случалось видеть Волгу, но либо сквозь двойное стекло железнодорожного вагона, либо, что еще хуже,— из окна горьковской гостиницы «Ока», поэтому традиционный пиетет перед великой русской рекой был для меня, скорее, данью литературной традиции, нежели следствием личного опыта. Отправляясь в путь, я думал о реке не больше, чем о рельсах или покрытии взлетной полосы. Однако, оказавшись лицом к лицу с фантастически живой, лениво подрагивающей, словно спящая кошка, или замирающей в абсолютном безмолвии ночи водной гладью, которая временами уходила за горизонт по оба борта теплохода, а иногда превращалась в зажатый утесами хайвей, я неожиданно почувствовал исходящее от этой громадины ощущение надежности, силы, уверенности, что ли, в себе, которое наполнило меня восторженно-детским покоем. Так много лет назад, взяв маму за руку, я свято верил, что это защитит меня от любых невзгод. Теперь, уважаемый рок-дилетант, я гораздо лучше понимаю восторженный тон классиков и то чувство, с которым они произносили: «О Волга!»
«А знаешь, давай высадимся тут, — неожиданно предложил Егор Белкин Насте Полевой.— А что? Я дом срублю. Корову заведем». И я вдруг понял, что это не совсем шутка. Если в первые дни, а точнее ночи рокеры ходили по теплоходу толпами и не слышали ничего, кроме себя, то к середине рейса у бортов все чаще встречались непривычно молчаливые фигуры, которые внимали заливавшимся на берегу соловьям. И все же, несмотря на всю эту красоту, даже нам, сущим невеждам в области экологии (так сказать, эко-дилетантам — не возражаете?), было ясно: Волга серьезно больна. Чем ниже по течению мы спускались, тем менее привлекательно выглядела вода. В Астрахани она была болотного черно-желтого цвета. Несколько раз с борта мы видели плывущих кверху брюхом осетров. В Саратове местные энтузиасты-экологи указали прибывшим на теплоходе ученым и журналистам более десятка «не учтенных» местной СЭС сбросов промышленных отходов. Кстати, именно Саратов оказался одним из немногих городов, где местные власти отказались принять на своей земле объединенную рок-экологическую экспедицию. Положение спас ректор местного Политеха, который предоставил для митинга и концерта институтский стадион.
Зато в Астрахани нас встречали, по меньшей мере, как правительственную делегацию: милицейские кордоны, духовой оркестр, представители городских властей с цветами и фотокорреспондентами... У меня даже мелькнула мысль, что нас с кем-то путают — прямо по Гоголю, — но нет, приветственные речи были все о матушке-природе, о нравственном значении этой благородной акции. Вот только из объявления в местной газете почему-то напрочь исчезли упоминания о прибывших на теплоходе рок-группах и готовящемся концерте...
В принципе, отношение аудитории к самой акции и участникам концертов было везде достаточно теплым, однако были мелкие эксцессы как в ту, так и в другую сторону. Например, в том же Саратове к нам
подошли стриженные ежиком ребята в тренировочных костюмах и, узнав, что мы из Ленинграда, сокрушенно закачали головами: «У нас таким, как вы, не выжить». Зато в Волгограде «Капитан Рачков» был взят на абордаж толпой осатанелых фанов Гаркуши. Они бродили по палубам теплохода, с надеждой вопрошая всякого, кто попадался им навстречу: «Ты Гаркуша?!» — но, получив отрицательный ответ, двигались дальше, сметая все на своем пути. Говорят, Олег пересидел это нашествие в машинном отделении.
Еще в процессе подготовки турне стало ясно, что его успех, как, впрочем, и эффективность всего движения зависят от того, как их будут освещать средства массовой информации. Отечественные массмедиа были представлены во всем мыслимом разнообразии — от индепендовых «Спида» и «Ауди Холи» до одиозной «Комсомолки», «Собеседника» и бог знает кого еще. Не хватало разве что «Нашего современника», но, учитывая, что следующая акция «Рока Чистой Воды» запланирована в Иркутске и имеет целью спасение Байкала, наша встреча представляется неизбежной.
На сем остаюсь преданным Вашим (по)читателем,
Андрей Бурлака
«Аврора», № 11, 1990 г.
